СВВМИУ.ru

[Тимофеев Владимир]

Товарищи офицеры, сообщаю о готовящейся к изданию книги о Михаиле Андронниковиче КРАСТЕЛЕВЕ. "Вторая война"1986 год. Издает книгу В.Ю. Кущев(г. Севастополь). Автор испытывает финансовые затруднения. Тираж будет зависеть от финансирования.
Спонсировать можно в СБЕРБАНК на счет Кущева В.Ю.,
К счету привязан тел. +7 978-852-60-48.
_________________
Будь здрав бояре.

[Тимофеев Владимир]

ОТ ПУБЛИКАТОРА
Автор книги “Вторая война” - легендарный командир электромеханической боевой части (БЧ-5) легендарных гвардейского подводного минного заградителя “Л-3” (“Фрунзевец”) и краснознамённой подводной лодки “К-52” КБФ кандидат технических наук, профессор, вице-адмирал Крастелёв Михаил Андроникович. В годы Великой Отечественной войны Михаи Андроникович совершил в 1941 и 1942 годы пять боевых походов в южную Балтику на “Л-3”. В 1944 и 1945 годы – он воевал на подводной лодке “К-52”, совершив на ней три боевых пхода. В книге автором показаны боевые походы на “Л-3”. “Вторая война” - это вторая книга в серии “Летопись боевых походов гвардейского подводного минного заградителя “Л-3” (“Фрунзевец”)”. Она названа так потому, что Великая Отечественная война в жизни автора – вторая. Первая война – советско-финляндская, которая, по утверждению самого Михаил Андроникович, стала для него хорошой школой жизни.
И в годы Великой Отечественной войны, и в мирные годы, особенно в период строительства М.А. Крастелёвым Севастопольского высшего военно-морского инженерного училища (СВВМИУ)1 и создания им СИСТЕМЫ2 подготовки инженеров-механиков для советского атомного подводного флота, Михаил Андроникович уделял огромное внимание решению двух основных проблем:
а) повышению уровня организации службы на подводных лодках страны и
б) повышению уровня профессионализма подводников, в том числе и в вопросах борьбы за живучесть корабля.
Именно эти две поныне нерешённые проблемы и, несомненно, мощный противолодочный рубеж, созданный фашистской Германией в Финском заливе к августу 1942 года, привели к гибели большого числа подводных лодок КБФ. Необходимость решения этих проблем подтвердил в декабре 1973 года и бывший старший моторист “Л-3” Иван Алексеевич Синицын, старший краснофлотец, участник всех боевых походов этой лодки (служил на ней в 1940…1946 годы), в письме М.А. Крастелёву: “Мы с вами были свидетелями непростительных потерь боевых кораблей и экипажей, где виновниками их была слабая подготовка, а чаще всего недисциплинированность”. Через месяц он писал: “… под Вашим руководством повседневная довоенная и непрекращающаяся в годы войны боевая подготовка, дала нам возможность в совершенстве владеть сложнейшей подводной техникой, отличной боевой сплочённостью и слаженностью, высокой боевой культурой”.
Матрос есть высший судья нашей, офицерской, деятельности, деятельности командиров и начальников, и не согласиться с ним просто невозможно.
А вот какую оценку уровню подготовки экипажей подводных лодок КБФ, в частности “C-9”, по борьбе за живучесть дал 28 октября 1942 года командир электромеханической боевой части подводной лодки “C-9” инженер-капитан 2 ранга Сафонов Георгий Алексеевич в разговоре с М.А. Крастелёвым, рассматривавшем последствия таранного удара этой лодки: “Мы слишком много болтаем о живучести корабля, но фактически не тренируем личный состав, а с командирами не проигрываем аварийные ситуации вплоть до фантастических. Поэтому, оказавшись в сложных ситуациях, теряемся, делаем глупости, принимая неграмотные решения, ставим себя в невыгодное положение...”.
Действительно, нет плохих кораблей, есть низкая организация службы. Опыт не только Великой Отечественной войны, но и послевоенного периода показал, что уровень профессиональной подготовки подводников и организация борьбы за живучесть корабля у нас в стране остаётся низким, и ещё далёк от требуемого. У наших подводников слабо развито чувство потенциальной опасности и, следовательно, не выработаны устойчивые навыки прогнозирования возможных отказов и аварий оружия и технических средств корабля, борьбы за живучесть. В частности, выхода из затонувшей подводной лодки. Нужно знать, помнить и повседневно руководствоваться народной мудростью. Она ведь кровью наших предков писана! Напомню - “Пришла беда, открывай ворота!”. И к этому следует быть готовым повседневно, повсечасно, поминутно, посекундно, и тогда не потребуется “открывать ворота”.
Решение проблемы борьбы за живучесть оружия и технических средств и самого корабля всё более актуализируется и всё более обостряется в связи с интенсивным качественным и структурно-функциональным развитием, как самого подводного корабля, так и компонентов, его составляющих. Автор глубоко понимал острую необходимость научного решения проблем живучести корабля, как в мирное, так и в военное время, как на флоте, так и в системе военно-морского образования в стране. Именно поэтому всю свою жизнь М.А. Крастелёв добивался их решения, и, тем самым, он боролся за нашу, его учеников, жизнь. Печальная статистика неоправданной гибели людей и в годы войны, и весь послевоенный период убедительно подтверждает его правоту. Однако командование всех уровней иерархии, и в первую очередь кораблей и их соединений, научных организаций и военно-морских учебных заведений недостаточно уделяли и продолжают устойчиво мало уделять внимания решению проблем живучести. Ярким примером негативного отношения к подготовке курсантов по вопросам борьбы за живучесть служит уничтожение начальником Севастопольского ВВМИУ А.А. Саркисовым, пришедшим на смену М.А. Крастелёву, уволенного в запас по возрасту, учебно-тренировочной лаборатории, оснащённой 20-ти метровой водолазной башней. Эта лаборатория предназначалась для обучения нас, будущих подводников, выходу из затонувшей подводной лодки с разных глубин.
Неоднократные призывы М.А. Крастелёва к руководству высших военно-морских училищ страны и их кафедр живучести приступить к разработке фундаментальной теории живучести и её практической реализации, к глубокому сожалению, так и не были услышаны. Именно по этой причине, надо полагать, книга “Вторая война” автором изложена столь сурово. Необходимость решение проблем живучести публикатор, исходя из собственного опыта службы на атомных подводных лодках, в полной мере разделяет взгляды своего учителя - М.А. Крастелёва. Именно по этой причине он поддержал автора и снабдил его книгу вставками, которые исполнены в духе Михаила Андрониковича. Вставки выполняют иллюстративные функции и являются неотъемлемой частью книги. Для этого они содержат большое количество фотографий, в том числе периода Великой Отечественной войны, среди которых и фотографии государственного архива Герамнии (Bundesarhiv), и карт, иллюстрирующих ареалы боевых действий подводного минного заградителя “Л-3” и маршруты его переходов в боевых походах, а также с использованием условных знаков3 - схемы боевых действий.
Вставки содержат фотографии и краткие сведения об упоминаемых автором моряках, подводных лодках, боевых кораблях и других объектах. Вставки помогут читателям объективнее понять автора и ту обстановку, которая сложилась в подводных силах КБФ в годы Великой Отечественной войны, глубже осмыслить устойчиво существующую проблематику живучести корабля, решение которой затянулось во времени, и найти, наконец, требуемое решение. Негативы, показанные во вставках, - это неоценимый опыт войны. Информация, представленная в них, помогает лучше понять М.А. Крастелёва как командира БЧ-5 подводных лодок “Л-3” и “К-52”, так и его действия и цели, которые он ставил, создавая Севастопольское ВВМИУ и СИСТЕМУ обучения в нём.
Книгу вице-адмирала Крастелёва М.А. не следует рассматривать только как мемуары. Она по своей сути представляет собой одновременно и походный дневник, и воспоминания, и своеобразное учебное пособие для подводников. Автор объективно показывает общую обстановку, сложившуюся как на самом подводном минном заградителе, так и на бригаде подводных лодок и Краснознамённом Балтийском флоте в самые сложные 1941 и 1942 годы Великой Отечественной войны; показывает боевую деятельность “Л-3” во всём её многообразии и знакомит читателей с членами экипажа этой подводной лодки, раскрывает их характеры и взаимоотношения в первых пяти из восьми боевых походах “Л-3” в южную Балтику, их ошибки и успехи. При этом личность самого автора неявным образом раскрывается им самим в полном единстве с экипажем и как его член, и как участник всех корабельных событий. Кроме того, книга дополняет и уточняет воспоминания уважаемого нами командира подводного минного заградителя “Л-3” Петра Денисовича Грищенко, мемуары которого не всегда объективно освещают сложившуюся обстановку, в которой оказалась лодка, и корабельные события.
Публикатор надеется, что в предлагаемой книге М.А. Крастелёва “Вторая война” читатель найдёт для себя немало нового и интересного о подводном минном заградителе “Л-3”, его экипаже, а также об их командире электромеханической боевой части - Михаиле Андрониковиче Крастелёве.


С уважением,
выпускник Севастопольского ВВМИУ 1974 года
капитан 1 ранга в отставке, кандидат технических наук,
доцент Кущев Валерий Юрьевич, публикатор.

_________________
Будь здрав бояре.

[Иван Лукашенко]

[Иван Лукашенко]

[Тимофеев Владимир]

Да будет выслушена другая сторона. Тогда можно и поговорить/обсудить. Диалектика поним а а а ешь, как говорил незабвенный наш алкаш. А не владение компьютером и другими гаджетами выпускниками всех времен - так то обстоятельства времени. Я думаю, что надо сначала прочитать от корки до корки. А то "Я не читал- но считаю, что написано неправильно". Речь идет о спонсорстве, кто сколько может, подробности у издающего. Спонсор, если заинтересован, не спрашивает, а спонсирует в меру своих способностей
_________________
Будь здрав бояре.

[Иван Лукашенко]

[Валерий Кончаков]

И Я ТОГО ЖЕ МНЕНИЯ!!
_________________
КАПИТАЛИЗМ ЕСТЬ ЗЛО!!!!Я ПРОТИВ КАПИТАЛИЗМА В РОССИИ!!!!

[Тимофеев Владимир]

На счет "огрызаться". Не думал. Думал о восприятии других мнений, иногда не совпадающих.
_________________
Будь здрав бояре.

[Иван Лукашенко]

[Тимофеев Владимир]

_________________
Будь здрав бояре.

[Тимофеев Владимир]

Публикатор закрыл расчетный счет в Сбере.
Все вопросы о спонсорстве к публикатору по телефону +7 978-852-60-48.
_________________
Будь здрав бояре.

[Иван Лукашенко]

[Виктор]

Книжку не читал, но мнение имею))))) Может быть позже попытаюсь переложить это свое мнение на понятный текст. В училище нас принимал в 1971 году М.А. Крастелев, очень пожилой, седой, тихо говорящий вице-адмирал. Хорошо помню его кабинет, где происходило заседание комиссии. Самый бодрый член комиссии был зам начПО Ожигов, его сын тоже поступил в училище ....как и сыновья Самсонова, Чекина, Калашникова, Антонова, Глухова..... ну и еще многих ребят. В декабре этого же года нас построили перед центральным входом и сообщили, что новым начальном училища назначен кап. 1 ранга Ашот Саркисов. Теперь коротко и по существу. Осталось ощущение, что ушло поколение фронтовиков-подводников...ушли Астан Кесаев, Николай Маслов(турбины), Аркадий Первушкин (живучесть).... а начальниками стали новые, из завлабов. И, соответственно, появился сильный уклон в сторону подготовки завлабов и молодых исследователей .... в этом нет ничего плохого. Но после посещения училища Главкомом в декабре 1973 года и выдаче пиз...юлей за внешний вид и организацию службы, мы неделю ходили строевым шагом и это был решающий поворот. Теперь время раздолбаев подходило к концу и наступало время завлабов с элементали строевой подготовки. Продолжение следует.

[Енин Владимир]

Добрый день, друзья !

Мое мнение, надо довести до сведения Кущева В.Ю.о негативном отношении Сайта СВВМИУ к некоторым высказываниям в книге , о недопустимости противопоставления действий бывших уважаемых всеми Нач. Училищ Крастелева М.А и Саркисова А.А. Простыми словами, убрать из книги негатив в отношении Саркисова А.А.

[Тимофеев Владимир]

Да уж. Не читал, но написано неправильно. И какой всеобщий негатив на сайте когда отозвались всего 3 выпускника из 2238 просмотров? Пахнет подставой. Давайте прочитаем, а потом будем судить.
_________________
Будь здрав бояре.

[Енин Владимир]

Спасибо АДМИНУ , что выделил в синий цвет негатив в сторону Саркисова А.А. в предлагаемом тексте из книги о М.А.Крастелеве.

Вопрос , я так понял , в финансах на книгу.
К примеру, на на издание фолианта книги "КТО ЕСТЬ КТО " Найденко Ю.П. выложил свои немалые средства, и еще Филиппов помог. Книга продается уже 1.5 года, когда окупится неизвестно. Скоро Пранович Толя повезет очередную партию в Севастополь. Вес фолианта 2.5 кг.

Тут два варианта по финансиров.издания книги о Крастелеве М.А.
Первое, занять у друзей товарищей.
Второе, через нашу голл.общ.орг. " Севастопольская Голландия " получить гранд от Правительства Севастополя. Потом , естественно, по деньгам надо будет отчитаться Организации. 1 милл. или 1.5 можно освоить. Там в нашем Музее дел хватает, заодно и на книгу пойдет.

[Чуклин Ал-др Алексеевич]

Грант от правительства получить не можем! Организации, получающие субсидию из городского бюджета, не могут участвовать в конкурсах на получение гранта. Субсидию получаем в сумме 250-300 тыс рублей. Практически все средства расходуем на развитие экспозиции СВВМИУ и патриотическое воспитание студентов.

[Енин Владимир]

И это не плохо..субсидии...

Жаль, можно было бы подать заявку на грант по 75 летию СВВМИУ !

[Тимофеев Владимир]

Всомнился некто Козьма Прутков ;-"Приглядись на солнце, и ты увидишь на нем пятна"
_________________
Будь здрав бояре.

[Иван Лукашенко]

Размещаю текст письма по просьбе уважаемого Владимира Ильича Боднарчука.
О книге М.А. Крастелева и не только
Капитан 2 ранга В.И. Боднарчук
Вступление
Первоначальное сообщение о том, что издается книга М.А. Крастелева «Вторая война» 1986, привело меня в недоумение – книга Крастелева или книга о Крастелеве? Михаил Андроникович умер 25 января 1988 г., прошло ровно 36 лет. Если о своей войне Крастелев написал свои воспоминания, то у кого они хранились все это время, пока не попали к Кущеву, как публикатору? А что, внук адмирала Олег не в состоянии издать воспоминания деда? Но я недолго терзался такими мыслями.
Появилась аннотация будущей книги, сделанной публикатором В.Ю. Кущевым, из которой стало ясно, что речь в ней будет не только о Великой Отечественной войне, в ней будет затронут период руководством училища. Сначала я не собирался высказываться по такой щекотливой теме, как оценка деятельности уважаемого начальника училища, хотя мне тема отношения В.Ю. Кущева к личности вице-адмирала М.А. Крастелева знакома. Но так как Иван Яковлевич высказал свое предположение, что лейтмотивом будущей книги, которую нам настойчиво навязывает Валерий Юрьевич, будет противопоставление двух бывших начальников училища, то и я решил поделиться своими наблюдениями. Пока я собирался с мыслями, появилось сообщение, что публикатор снизил свои финансовые требования и закрыл расчетный счет в банке. Ну, закрыл, так закрыл, его дело. Но, как говорится «ложечки нашлись, но осадок-то остался». Мы не знаем, как в будущей книге Михаил Андроникович затруднение в преодолении недостатков обеспечения живучести подводных лодок и их экипажей, проявившихся во время Великой Отечественной войны, увязал с исчезновением таинственной башни на берегу бухты Голландия. Но в аннотации к будущей книги публикатор конкретно назвал имя того, кто совершил такое варварство по отношению к этому архитектурному сооружению:
«Ярким примером негативного отношения к подготовке курсантов по вопросам борьбы за живучесть служит уничтожение начальником Севастопольского ВВМИУ А.А. Саркисовым, пришедшим на смену М.А. Крастелёву, уволенного в запас по возрасту, учебно-тренировочной лаборатории, оснащённой 20-ти метровой водолазной башней. Эта лаборатория предназначалась для обучения нас, будущих подводников, выходу из затонувшей подводной лодки с разных глубин».
Обвинение серьезное. Так в истории Севастопольского ВВМИУ всплыло белое пятно в виде башни, чтобы очернить репутацию академика А.А. Саркисова. Но прежде чем заняться этим «пятном», скажу о своих отношениях с В.Ю. Кущевым. Познакомился я с ним в то время, когда был заведующим музеем. Кущев занимался тогда сбором средств для реконструкции фамильного захоронения Крастелевых. Меня включили в комиссию, и я тоже активно занимался сбором пожертвований. Этой акции Кущев придал широкую огласку – привлек прессу и телевидение. Как я понял, он стал практически биографом Михаила Андрониковича, судя по материалам публикаций. Мне они казались чрезмерно напыщенными, но в адрес хорошего человека грех не сказать хорошие слова. В этот процесс я не включался – мое дело собирать средства. А личность М.А. Крастелева в агитации не нуждалась. Но я, как заведующий музеем и историограф по занимаемой должности, был обязан взвешено подходить к оценкам деятельности и значимости таких исторических личностей масштаба училища, как его начальники. И в таких оценках у меня с Кущевым проявилось несоответствие, не имеющее принципиального значения. Кущев в заслугу Крастелеву ставил создание училища по подготовке офицеров-механиков для атомного подводного флота. Я же выражал мнение, что да, Крастелев создал училище по подготовке офицеров-подводников, а заслуга по подготовке инженеров-механиков ядерных энергетических установок принадлежит А.А. Саркисову. Кущев не соглашался с моим мнением, а я и не собирался ему что-то доказывать – он не из тех, кто способен вникнуть в доводы других. Да и не было необходимости выяснять такой вопрос. Главное – дело сделали, и заслуга в создании надгробного памятника вице-адмиралу М.А. Крастелеву принадлежит исключительно Валерию Юрьевичу Кущеву. Я был ему благодарен за подарок для музея, который сделали выпускники 1974 г. – барельеф адмирала.
Я не мог даже представить, что через 15 лет после этого события, мне придется защищать честь и достоинство академика А.А. Саркисова. В аннотации приведена фраза:
«Необходимость решение проблем живучести публикатор, исходя из собственного опыта службы на атомных подводных лодках, в полной мере разделяет взгляды своего учителя - М.А. Крастелёва».
Из этой цитаты можно сделать вывод, что В.Ю. Кущев присвоил себе титул – ученик Крастелева. Насколько мне известно, начальники училища занятий не ведут – они только источают призывы: учиться, учиться и учиться. Понятно, что по поводу ученика – это образное выражение. Опыт службы на атомных подводных лодках Кущев набирал на ПЛА пр. 670 в должности командира группы КИПиА в течение 6 лет. Служил хорошо, инициативно, участвовал в переходе лодки с Севера на Камчатку, награжден орденом. Потом с 1981 г. по 1992 г. преподавал на кафедре автоматики. Как известно, обособленная «каста» киповцев была далека от общекорабельных проблем, касающихся живучести. Но у каждого есть право иметь свое мнение, совпадающее с мнением своего учителя.
Исходя из того, что у меня руководителем диплома был начальник кафедры ядерных реакторов и парогенераторов капитан 1 ранга А.А. Саркисов, то я тоже могу заявить, что я – ученик академика Саркисова, так как всю свою, уже можно сказать жизнь, оставался верным ядерной энергетике. Тем более, что в последние годы жизни академика, мне пришлось, а лучше сказать, посчастливилось потрудиться с ним над одной темой из истории атомного подводного флота.
Такие начальники как М.А. Крастелев и А.А. Саркисов оставили очень заметный след в истории СВВМИУ, а всякая история складывается из разных эпох. Поэтому эпоха Крастелева и эпоха Саркисова принадлежали к разным стадиям развития подводного флота.

Путь М.А. Крастелева – с начальника кафедры в начальники училища.
Михаил Андроникович Крастелёв родился 19 сентября 1911 г. После окончания в 1939 г. ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского был назначен командиром электромеханической боевой части ПЛ М-75. Во время Великой Отечественной войны был командиром БЧ-5 подводных лодок Л-3 («Фрунзевец») и К-52, участвовал во всех боевых походах этих лодок. После войны в должности механика участвовал в переводе трофейных немецких лодок из Скапа-Флоу (Великобритания) в Лиепаю. Служил помощником флагмеха 1-й бригады ПЛ.
В 1950 году Крастелеву в 40-летнем возрасте разрешили поступить в адъюнктуру в ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского. Тема его диссертации была «Срочное погружение подводной лодки с использованием цистерны быстрого погружения». Вместе с ним в адъюнктуре занимались А.Д. Кружалов и А.Г. Уваров. Кандидатскую диссертацию успешно защитил в 1953 году.
После смерти И.В.Сталина 5 марта 1953 г. уже в апреле было прекращено строительство всех трех тяжелых крейсеров «Сталинград» и 9 заложенных легких крейсеров проекта 68бис. Только в июле 1951 г. был снят военно-морской министр адмирал флота И.С. Юмашев за невыполнение кораблестроительной программы и министром был назначен вице-адмирал Н.Г. Кузнецов. И тут же программа меняется и разворачивается строительство подводных лодок проектов 613 и 611.
До этого, инженеров-механиков всех категорий готовили в Дзержинке на дизельном факультете. В связи с изменением кораблестроительной программы, дизельный факультет был преобразован в подводный для подготовки инженеров-механиков только для дизельных лодок. Были созданы кафедра живучести и кафедра теории, устройства и управления подводной лодкой. В июле 1953 года М.А. Крастелев был назначен преподавателем на кафедру живучести.
Так как подводный факультет был новым образованием, то потребовалось разработать специальные программы для подготовки механиков-подводников. В разработке этих программ участвовали М.А. Крастелев и А.Г. Уваров. В эти программы включили дисциплины: теория ПЛ, устройство ПЛ, живучесть и управление ПЛ. В апреле 1954 года Крастелев был переведен на кафедру тории, устройства и управления ПЛ, которой руководил инженер-капитан 1 ранга М.И. Шаповалов, бывший командир БЧ-5 подводной лодки С-56. У Крастелева с Шаповаловым образовались сложные отношения. В июле 1954 года дизельный факультет в полном составе был переведен в Севастополь, но Шаповалов Крастелева не взял. В итоге Крастелев был переведен в ЛВВМИУ старшим преподавателем на кафедру живучести.
У Крастелева на основании вынесенного с войны опыта было свое мнение о подготовке будущих инженеров-механиков подводных лодок по живучести корабля. Его мнение не разделял начальник кафедры Максименко. По заявлению Крастелева, разногласия заключались во взглядах на задачи кафедры живучести. Начальник кафедры был сторонником легководолазной подготовки, а старший преподаватель Крастелев видел главную задачу живучести в подготовке курсантов к борьбе с поступлением воды. Запомните этот факт!
Крастелев проявил настойчивость и за 8 месяцев с помощью двух лаборантов ему удалось создать тренажер по борьбе с водой в условиях подводной лодки. Основанием тренажера служил корпус парового котла. Начальник училища контр-адмирал М.П. Степанов заметил пассивность начальника кафедры Максименко и активность старшего преподавателя и в 1955 году М.А. Крастелев был назначен начальником кафедры живучести.
А дальше в жизнь М.А. Крастелева и в историю ВВМИУ ПП в Севастополе вмешался адмирал С.Г. Горшков. В 1954 г. 3-е ВВМИУ было преобразовано в ВВМИУ ПП, и начальником был назначен контр-адмирал И.М. Нестеров. В 1951 г. он, по окончании Академии Генерального штаба, был назначен советником главкома ВМС Китая. В 1953г. после смерти И.В. Сталина, он приехал в отпуск и отказался возвращаться в Китай – в своем отечественном флоте началось деление высоких должностей. Ему предложили должность начальника штаба Тихоокеанского флота. Он отказался – хотел служить только на Черном море. Его и назначили на Черное море начальником образованного ВВМИУ ПП, которое нужно было еще построить – в прямом и переносном смысле. Такое назначение он воспринял как опалу и понижение – его однокашник Сергей Горшков уже командующий Черноморским флотом. С.Г. Горшков, как командующий ЧФ, посетил один раз Голландию, судя по фотографии это было летом 1955 г., и понял, что с такими амбициями начальника училища, самого училища не построить.
Гибель линкора «Новороссийск» изменила судьбы многих флотских начальников – кого понизила, а кого возвела на высшую ступень. Адмирал С.Г. Горшков в июле 1955 г. был назначен первым заместителем Главкома ВМФ, а после снятия с должности и удалении с флота Н.Г. Кузнецова, 5 января 1956 г. Главкомом ВМФ был назначен С.Г. Горшков. И он не забыл о начальнике ВВМИУ ПП. Уже в феврале 1956 г. контр-адмирал И.М. Нестеров был освобожден от занимаемой должности и переведен в распоряжение Управления кадров ВМФ, а в апреле 1956 г. уволен в запас.
Так должность начальника ВВМИУ ПП стала вакантной. Когда встал вопрос о замене начальника ВВМИУ ПП, то начальники 1-го и 2-го ВВМИУ М.А. Крупский и М.П. Степанов предложили начальнику ВМУЗ адмиралу Кучерову кандидатуру начальника кафедры инженер-капитана 1 ранга М.А. Крастелева. После беседы с Крастелевым Кучеров согласился с предложением, напутствовав: «Вы должны построить училище, в создание которого не все там работающие верят».
27 марта 1956 г. М.А. Крастелев, кандидат технических наук, доцент, инженер-капитан 1 ранга, был назначен начальником Высшего военно-морского инженерного училища подводного плавания.
Это было не простое задание построить училище. Основной костяк преподавателей составляли ленинградские педагоги ВВВМИУ им Ф.Э. Дзержинского, некоторые еще с довоенным стажем, которые в Севастополе оказались не по своему желанию в училище, еще мало напоминающем учебное заведение. Так что строить нужно было и в прямом и в переносном смысле: достроить здание учебного корпуса и создать учебное заведение со своим укладом.
Пока достраивалось главное учебное здание, под руководством и при непосредственном участии начальника училища инженер-капитана 1 ранга М.А. Крастелева создавалась лабораторная база кафедры живучести. По его просьбе, в июле 1957 года распоряжением командующего Черноморским флотом адмирала В.А. Касатонова училищу была передана для учебных целей, идущая на слом подводная лодка 12-й серии «М-113». 17 августа 1957 года ее подняли на стенку в районе 12 причала, разрезали на несколько частей и трейлерами перевезли на строительную площадку на территории училища.
В сентябре начали стыковку отсеков. Училищу была передана кормовая прямая дымовая труба списанного на слом линкора «Севастополь», которая была использована в качестве резервуара рабочей воды. В эту емкость были врезаны наружные концевые части двух торпедных аппаратов, которые использовались для отработки задач по выходу подводников из аварийной лодки через торпедный аппарат.
К лету 1958 года силами личного состава кафедры с помощью бригады рабочих Николаевской сдаточной базы кораблей строительство и монтаж учебно-тренировочного комплекса по борьбе за живучесть (УТКЖ) были закончены. В июле 1958 года начальник училища М.А. Крастелев доложил начальнику ВМУЗ ВМФ о том, что УТКЖ Севастопольского ВВМИУ ПП введен в строй. Это означало, что училище приобрело способность готовить подводников.
С 1956 г. в ВВМИУ ПП была введена ядерная специализация, но об этом будет сказано дальше. Сейчас речь о начальнике училища Крастелеве. Училище расширялось и по количеству курсантов, и по территории. Приближалось 100-летие со дня рождения В.И. Ленина. Училище, как и вся страна, готовилось к этому событию. Портал училища украсила статуя В.И. Ленина, и главный учебный корпус своим видом стал напоминать большевистский штаб Смольный. Шлюпочная площадка украсилась барельефом Ленина. Погоны начальника училища украсились звездами вице-адмирала. Все шло к тому, что в честь 100-летия вождя, Севастопольское ВВМИУ получит почетную приставку «имени В.И. Ленина».
Но все эти благие намерения развеялись как дым от сгоревшего, по вине курсантов, вагона на Октябрьской железной дороге. Такое событие стало известно даже в ЦК КПСС. Непосредственные виновники были наказаны. Прямой вины начальника училища не было. Но в Вооруженных Силах так не бывает – начальник должен понести наказание, которое станет примером для острастки других начальников. М.А. Крастелев, как начальник училища, был ставленником начальника ВМУЗ адмирала Кучерова и Главкома С.Г. Горшкова. Они его подняли до уровня «вице-адмирал» и тут такой облом. И решили подготовить почву к почетному расставанию со своим протеже.
Училище в 1970 году подверглось комплексной проверке. Большую комиссию
возглавлял начальник ВМУЗ адмирал С.Г. Кучеров. Проверялось училище очень тщательно, с пристрастием. Пристрастие комиссии понятно – готовилась почва для увольнения М.А. Крастелева.
В 1966 году по тому же сценарию, как и увольнение Крастелева, был уволен начальник ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского инженер-вице-адмирал И.Г. Миляшкин, обладающий таким же независимым характером, как и М.А. Крастелев, Иван Георгиевич
Миляшкин в 1951-1953 годах был заместителем морского министра по вооружению и судоремонту. После ликвидации морского министерства был назначен начальником ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского. Будучи начальником училища, позволял себе спорить с Горшковым, который в силу своего авторитарного характера в принципе не мог это переносить.
В результате комплексной проверки оценка училищу была дана неудовлетворительная. Акт комиссии был разгромным и только о работе кафедры ядерных реакторов и парогенераторов звучали похвальные слова. Возможно, тогда и зародилось чувство зависти к успеху начальника кафедры А.А. Саркисова. Ну, а что делать, если Саркисов мог не только воодушевить своих подчиненных на творческую работу, но и качественно продемонстрировать итоги этой работы.
_________________
Нет ничего невозможного для человека, которому не надо это делать самому...

[Иван Лукашенко]

Продолжение:
Путь А.А. Саркисова – с начальника кафедры в начальники училища
Саркисов Ашот Аракелович родился 30 января 1924 г. В 1941 г., уже после начала войны, был зачислен курсантом в ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского, как обладатель «золотого аттестата» об окончании средней школы. В сентябре училище было эвакуировано в Горьковскую область. После прохождения курсов общевойсковой подготовки, Саркисову было присвоено звание «старшина 1-й статьи».
18 октября 1941 г. вышло постановление ГКО о срочном формировании 25 морских стрелковых бригад. Саркисов был зачислен в 85-ю морскую стрелковую бригаду, которая была направлена на Карельский фронт. В 1943 г. учился на курсах младших лейтенантов. В апреле 1945 г. с должности командира минометной роты старший лейтенант Саркисов был откомандирован в Ленинград для продолжения учебы в ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского. Училище окончил в 1950 г. с золотой медалью и в звании инженер-капитан-лейтенант. Одновременно с училищем, окончил экстерном механико-математический факультет Ленинградского университета.
С 1950 по 1954 г. служил на торпедных катерах Балтийского флота. В 1954 г. поступил в адъюнктуру ВВМИУ им. Ф.Э. Дзержинского и в 1956 г. завершил ее защитой кандидатской диссертации. После защиты был назначен в Севастополь в ВВМИУ ПП преподавателем на кафедру двигателей внутреннего сгорания. Так сошлись служебные пути начальника училища М.А. Крастелева и преподавателя Саркисова, которому начальник училища поставил, казалось бы, невыполнимую на тот период задачу. А что это был за период?
8 марта 1956 г. на стенде 27ВМ в г. Обнинске был произведен физический пуск реактора ВМ. А дальше стал вопрос – где готовить специалистов по эксплуатации ядерных реакторов? На тот момент ни одно инженерное училище не было готово к такой специализации, а Севастопольское училище в то время еще ни к чему не было готово. И новый Главком ВМФ распорядился ядерную специализацию открыть в ВВМИУ ПП. Вот такая была поставлена задача в июне 1956 г. перед только что назначенным начальником училища Крастелевым. Сейчас уже не выяснить, чем он руководствовался, когда поручил преподавателям кафедры двигателей внутреннего сгорания капитану 2 ранга Василию Сергеевичу Алешину и капитану 3 ранга А.А. Саркисову разработать к началу нового 1956-1957 учебного года курс «Теория и конструкция ядерных реакторов и парогенераторов».
Вот так в 1956 году взяли старт в своей служебной деятельности капитан 1 ранга М.А. Крастелев, как начальник училища и капитан 3 ранга А.А. Саркисов, как создатель флотской атомной науки. Задача для Крастелева заключалась в строительстве, задача Саркисова – в созидании. Ядерная энергетика была новой и секретной наукой, поэтому Саркисову никаких секретных материалов по этой теме не было предоставлено.
Зато такие материалы предоставили США. 12 августа 1945 г. в США, как только в Хиросиме и Нагасаки опал гриб ядерных взрывов, с разрешения и под наблюдением правительства США была издана книга Г.Д. Смита «Атомная энергия для военных целей», которая являлась официальным отчетом по разработке атомной бомбы. Издавая такой отчет, в США настолько были уверены в том, что ни одна страна в мире не сможет позволить себе в ближайшее время заниматься созданием ядерного оружия. Цель издания такой книги заключался в запугивание других стран трудностями по созданию ядерного оружия и прославления могущества США. В книге так и написано:
«Стоимость проекта, включающего возведение целых городов и не виданных доселе заводов, растянувшихся на многие мили, небывалая экспериментальная работа – все это, как в фокусе, сконцентрировано в атомной бомбе. Никакая другая страна в мире не была способна на подобную затрату мозговой энергии технических усилий».
А для советской страны она явилась своеобразным руководством по организации атомной промышленности для создания ядерного оружия. Книги еще не было в открытой печати, а фотокопия книги уже была передана советской разведкой в распоряжение ПГУ. Книга Г.Д. Смита была высоко оценена Специальным комитетом. 26 января 1946 г. Специальный комитет принял решение издать книгу тиражом в 30 тысяч экземпляров. Распределение тиража: 60% для продажи научным работникам, библиотекам, НИИ АН СССР; 20% для продажи в вузах и втузах; 20% в торговую сеть. Стоимость книги определили в 5 рублей. Печатание книги возложили на Трансжелдориздат НКПС. Вот такую книгу приобрел Саркисов, будучи еще слушателем училища, не предполагая, что с ядерной энергетикой он будет связан всю свою долгую жизнь.
К началу 1956/1957 учебного года было отобрано 30 курсантов из набора 1952 г. и рота курсантов из набора 1953 г., которые приступили к изучению новых дисциплин: «Ядерные энергетические установки», « Ядерные реакторы и парогенераторы», «Паротурбинные установки», «Дозиметрия». 30 курсантов набора 1952 г. были выпущены в феврале 1958 г., в дипломах которых было записано: «инженер-механик специальных энергетических установок». Это были первые дипломированные специалисты, подготовленные в системе ВМУЗ. И заслуга в этом по праву принадлежит А.А. Саркисову, а заслуга начальника училища М.А. Крастелева в том, что он привлек к ядерной энергетике Саркисова. Так началась атомная флотская наука.
С 1956 г. создание учебно-материальной и лабораторной базы в училище развивалось по двум направлениям. Крастелев был инициатором и руководителем создания лаборатории кафедры живучести и кафедры двигателей внутреннего сгорания для подготовки подводников и дизелистов. При этом в полной мере использовался накопленный опыт в подводном плавании, который нужно было лишь реализовать, приспособив к местным условиям.
Саркисов занимался созданием учебной и лабораторной базы для подготовки специалистов по эксплуатации ядерных энергетических установок. При этом по ядерной энергетике не было ни освоенной теории, ни накопленного опыта по эксплуатации ядерных энергетических установок. В декабре 1956 г. единственная действующая ЯЭУ на стенде в Обнинске «поломалась» - в результате течи 1-го контура «сгорела» активная зона. Но в училище об этом не знали – может, оно и было к лучшему, чтобы не потерять веру в ядерную энергетику.
В том, что в СВВМИУ появилась научно-исследовательская лаборатория с действующим ядерным реактором – это заслуга только Ашота Аракеловича Саркисова. Он был единственный, кто был способен аргументировано убедить начальника ВМУЗ адмирала Кучерова и Главнокомандующего ВМФ адмирала С.Г. Горшкова в том, как это будет престижно для флота иметь научно-исследовательский ядерный реактор в Военно-морском инженерном училище. В результате в 1961 г. было подписано совместное решение Главнокомандующего ВМФ, министра среднего машиностроения и председателя Государственного комитета по использованию атомной энергии о строительстве в СВВМИУ учебной научно-исследовательской лаборатории с действующим реактором. И 18 апреля 1967 г. был произведен физический пуск ядерного реактора ИР-100. Можно без преувеличения сказать, что создание лабораторного комплекса с реактором ИР-100 в высшем военном учебном заведении явилось уникальным и по-своему историческим событием, и сравнивать это событие с вводом в строй учебно-тренировочного комплекса живучести просто не корректно.
А дальше в службе Саркисова произошел крутой подъем. В 1970 году после проведенной комплексной проверки СВВМИУ начальник ВМУЗ адмирал Кучеров был уволен в отставку. Начальником ВМУЗ был назначен вице-адмирал И.М. Кузнецов. В январе 1971 года увольнялся в запас заместитель начальника училища по учебной и научной работе инженер-капитан 1 ранга П.К. Майсая. Начальник ВМУЗ должность заместителя по учебной и научной работе предложил А.А. Саркисову, от которой тот отказался, считая ее для себя тупиковой. И тогда И.М. Кузнецов раскрыл карты, заявив, что Главком в ближайшей перспективе планирует назначить Саркисова начальником училища. Это было несколько неожиданное предложение. После фактического снятия с должности И.Г. Миляшкина начальником «Джержинки» был назначен строевой командир вице-адмирал Кучер Аркадий Терентьевич. При его назначении С.Г. Горшков заявил, что впредь начальниками инженерных училищ будут назначаться только строевые офицеры.
А.Т. Кучер, прежде всего, взялся ревностно устранять недостатки в строевой обученности военнослужащих училища, допущенных прежним начальником. Для этой цели на полу в коридоре возле его кабинета была нанесена краской решетка. Прежде чем зайти к начальнику училища офицер имел возможность потренироваться в отработке маневра подхода и отхода. Такие нововведения вызывали естественный процесс сопротивления и среди профессорско-преподавательского состава, не говоря уже о курсантах. Курсанты старшего курса устроили даже акцию протеста, отказавшись от приема пищи.
Саркисов на таком условие принял предложение и в начале 1971 года был назначен заместителем начальника училища по учебной и научной работе. А «ближайшая перспектива», о которой говорил начальник ВМУЗ, наступила 19 сентября 1971 года, когда М.А. Крастелеву исполнилось 60 лет. В октябре он был уволен в отставку, а 30 ноября1971 года начальником СВВМИУ был назначен доктор технических наук, профессор, капитан 1 ранга А.А. Саркисов.
Вообще-то, такое назначение было несколько необычное для военно-морских учебных заведений. Как правило, начальниками ВВМУ назначались адмиралы с флота, для которых такое назначение являлось своего рода поощрением. Яркий пример контр-адмирал М.В. Коротков, которого в Севастополе «пристроил» Чернавин, хотя по своим пристрастиям тот мало подходил на должность начальника училища. А при Горшкове СВВМИУ стало исключением. Два начальника училища были назначены с должностей начальника кафедры. И все проходило по одинаковому сценарию. Сначала Горшков убирает непонравившегося ему начальника училища в чине адмирала и назначает своего избранника, у которого будет стимул работать с полной отдачей. Так был назначен Крастелев, который построил училище. Горшкову нужен был прораб – и Крастелев успешно справился с поставленной задачей. Но флот стал совсем не такой, каким его знал Крастелев. Для подготовки инженер-механика дизельной подводной лодки существовали специальные кафедры: двигатели внутреннего сгорания; энергетические установки ПЛ и их боевее использование; электрооборудование и теоретические основы электротехники; корабельные вспомогательные механизмы.
Для подготовки инженеров-механиков на атомные подводные лодки были созданы специальные кафедры: ядерные реакторы и парогенераторы; ядерные энергетические установки; турбин; автоматическое регулирование и управление СЭУ ПЛ; электроэнергетические системы; электроприводы ПЛ; теоретические основы теплотехники. В связи с таким увеличением объема учебного материала, который должны освоить курсанты, требовалось провести оптимизацию учебных планов и программ. Новых подходов и решений требовали такие вопросы как усиление эксплуатационной направленности обучения курсантов без снижения уровня фундаментальной научной подготовки. При всем уважении к вице-адмиралу М.А. Крастелеву, учитывая его богатый практический опыт военного времени, он не был в состоянии преобразовать учебный процесс для подготовки курсантов по ядерной специализации. Теперь для дальнейшего развития училища нужен не прораб, а профессор с кругозором гораздо выше, чем сиротливая башня на берегу бухты. И в отношении Севастопольского ВВМИУ Горшков сделал выбор в пользу доктора технических наук, стоящего у истоков флотской атомной науки. С почетом отправил на заслуженный отдых Крастелева и назначил Саркисова. Диалектика, однако! Нужно отдать должное С.Г. Горшкову – он умел подбирать кадры. Но и умел не только требовать, но и учить.
Вступив в должность начальника училища, Саркисов решил заняться наведением порядка на территории и в учебном корпусе. К концу 1972 года в училище развернулся большой ремонт. Ну, а где ремонт, там и неразберихи. А тут командующий флотом передал, что Главком будет на 14-м причале и посетит Голландию. Более неподходящего времени для посещения Главкома трудно представить – курсанты сдали зимнюю сессию, и половина разъехалась, а те, кто не успел уехать, были построены не так, как принято у военных. А в учебном корпусе все в строительном мусоре. В результате Главком покинул здание, сел в машину, хлопнул дверью и уехал.
А вечером начальник ВМУЗ позвонил и сообщил, что Главком приказал произвести проверку училища с целью оказания помощи в наведении строевого порядка. К комиссии училище уже более-менее было подготовлено. Комиссия помощь оказала, и заместителем начальника училища был назначен контр-адмирал Петр Степанович Дронин из Каспийского училища. Он и начал делать СВВМИУ военным училищем. Для начала привел в соответствие со своим названием – строевой плац, тот прогулочный бульвар с роскошным деревом перед входом в училище. Ликвидация этого дерева проходила под покровом ночи, чтобы избежать возмущения среди постоянного состава училища. Была построена трибуна и теперь уже не путались, где должен быть правый фланг при встрече Главкома. Контр-адмирал А.А. Саркисов оказался усердным учеником и по строевой линии. В 1978 г. в СВВМИУ проходили командирские сборы начальников ВВМУ с участием начальника Главного управления военно-учебных заведений МО СССР генерал- полковника В.А. Макарова. Саркисов среди них был единственным инженером. И, тем не менее, генерал-полковник с удовлетворением отметил: «Профессор, а как командует!» Конечно, интеллигентный и воспитанный человек всегда позаботится о том, чтобы выглядеть достойно в любой ситуации.
Как у каждого начальника, как бы он не казался быть хорошим, всегда будут недоброжелатели. Когда кандидатуру Саркисова номинировали на почетного гражданина города Севастополя, мне пришлось проводить опрос членов ветеранской организации института, по поддержке его кандидатуры. Я был удивлен тому, что было много противников среди тех, кто служил в то время, когда училище набирало темп, чтобы стать лучшим училищем. Наверное, сказывались прошлые обиды.
_________________
Нет ничего невозможного для человека, которому не надо это делать самому...

[Иван Лукашенко]

Продолжение:
Зачем училищу нужна была башня?
Но сейчас речь идет не о том, кто из начальников училища более достойный памяти выпускников – они оба ее заслужили. Речь идет об обвинении Саркисова в непонимании процесса подготовки курсантов к службе на подводной лодке. Саму башню в натуре я не видел, но её фотография меня заитересовала. Ее предназначение, в общем мне было понятно, но хотелось выяснить, как она использовалась в учебном процессе. Таких свидетелей не оказалось, как не оказалось и знатоков, куда она делась. Мой интерес проявился, когда уже был создан институт ядерной энергии и промышленности, кафедры ТУЖУ уже не существовало. Но на территории появлялся представитель бывшей кафедры «дядя Леша» - капитан 1 ранга Алексей Семенович Сыромятников, который, как начальник лаборатории кафедры живучести, занимался строительством первого УТКЖ. Я показал ему известную фотографию башни и спросил: «Кто подал идею, и куда делась башня?» Алексей Семенович в своем привычном стиле дал исчерпывающий ответ: «Да это те придурки решили прославиться». Этим ответом он выразил отношение преподавателей кафедры ТУЖУ к башне. Я не стал выяснять личности инициаторов, а куда башня делась не было необходимости выяснять.
Инициатор объявился сам – это капитан 1 ранга Уваров Анатолий Гаврилович, бывший начальник кафедры ТУЖУ в 1963-1968 гг. В Санкт-Петербурге к 65-летию СВВМИУ был выпущен буклет, в котором были помещены воспоминания А.Г. Уварова.
В своих воспоминаниях он сообщил, что из иностранной литературы узнал, что в Англии создана башня для тренировки выхода из аварийной лодки будущих подводников методом свободного всплытия с помощью штатных дыхательных аппаратов и гидрокомбинезонов. Так у него родилась идея о создании такой же башни:
«Был заказан лифт. На 6-, 10, и 15-метровой высоте были вырезаны двери, чтобы можно было проводить тренировки всплытия с этих глубин. В случае баротравмы курсанта можно было спустить на лифте. Также к корпусу был пристроен аппендикс, чтобы при баротравмах у отдельных курсантов не прерывать упражнение в составе класса. Их просто выводили в этот аппендикс для дальнейшего оказания помощи врачами. Остальные же курсанты могли продолжить упражнение. Выход осуществлялся через ванну Беллони, через рубку опусканием тубуса. Башня простояла еще лет пять после моего перевода из училища, пока новый начальник училища А.А. Саркисов не принял решение ее разобрать. Трагедия на АПЛ «Курск» показала, как важна подготовка подводников по выходу из аварийной лодки».
Так был сделан ненавязчивый вывод, что в трагедии «Курска» проявилось негативное отношение Саркисова к подготовке курсантов к борьбе за живучесть. Завлекательная была идея водолазной башни – одна «ванна Беллони» чего стоит! Мороз по коже пробирает, когда читаешь о том, как на занятиях по ЛВД в аппендиксе будут складывать штабелями курсантов, получивших баротравму легких. Обычно при баротравме легких человек теряет сознание и вместо всплытия – тонет. И как раз англичане с такой ситуацией столкнулись.
Легководолазная подготовка является опасным видом занятия. Я был свидетелем в 1963 г. как в водолазном бассейне при водолазных спусках погиб курсант Миша Гусев. Его могила находится на Братском кладбище напротив могилы Крастелева. Отрабатывалась сборная группа задолжников – тех, кто пропустил занятия из-за несения дежурной службы. Попался Гусеву неготовый аппарат с использованным поглотителем. А страхующий прозевал, что Гусеву стало плохо. Когда спохватился, было уже поздно, вытащили труп. Как майор м/с Зеленов не пытался привести его в чувство, не получилось. Гусева похоронили, а майор стал капитаном.
Начальник училища М.А. Крастелев поддержал идею Уварова построить такую же башню в английском стиле. Безусловно, поддержал идею и начальник ВМУЗ адмирал Кучеров, который принимал Крастелева «на работу» начальником училища. Строительство началось в 1966 г., так как в этом году на берегу бухты Голландия появилась подводная лодка «Малютка» 15-й серии. Башня – это такое сооружение, которое должно строиться по соответствующему проекту. Не англичане же такой проект предоставили! Такая башня давно была построена в Кронштадте в учебном отряде подводного плавания. Эту башню использовал НИИ АСС МО в опытах по отработке свободного всплытия подводников с разных глубин без дыхательных аппаратов.
О том, как строилась башня, свидетельствуют лишь фотографии нештатного фоторепортера кафедры ТУЖУ подполковника м/с Кудельского Льва Антоновича. В 1967-1968 гг. начали поступать конструкции башни. К 1968 г. корпус башни был смонтирован. На этом строительный пыл угас. Главный «прораб» стройки капитан 1 ранга А.Г. Уваров получил повышение по службе и был назначен заместителем начальника ЛВВМИУ по научно-учебной работе. Новый начальник кафедры ТУЖУ капитан 1 ранга Виктор Тимофеевич Кузнецов не разделял излишнего увлечения легководолазной подготовкой и не видел необходимости в использования водолазной башни. Он защитил кандидатскую на кафедре автоматики, занял освободившуюся должность начальника кафедры ТУЖУ, и дослуживал до пенсии. Но вопрос не только в осторожности. Вопрос в физиологии человека и она в первую очередь препятствует человеку безнаказанно покорять глубину. Когда в СВВМИУ увлеклись идеей создать водолазную башню для отработки навыков использования метода свободного всплытия, не существовало еще инструкции как это сделать и что для этого нужно иметь.
И Уваров и Кущев не раскрывают подробности о том, в какой степени готовности находилась башня. По их обличительным заявлениям можно сделать вывод, что башня была в готовности к проведению тренировок курсантов, но ретроград Саркисов, руководствуясь личными интересами, приказал сломать башню. После убытия главного строителя башни А.Г. Уварова у начальника училища Крастелева было в распоряжении три года, чтобы ввести башню в строй. Крастелев не смог это сделать потому, что против башни восстала вся кафедра ТУЖУ. Преподавателям, инструкторам, водолазам, рабочим надоело уже 10 лет непрерывно заниматься строительством. С большим энтузиазмом занимались строительством первого УТЖК, лаборатории, водолазного полигона – потому, что это было их рабочее место. Было все налажено, ухожено, даже памятником С.О. Макарова украсили вход в лабораторный корпус, отработан и налажен учебный процесс. И тут амбициозный начальник кафедры решил напомнить еще раз о себе и предложил построить еще одну лабораторию с «вавилонской» башней. А это означало, что еще 5-7 лет нужно будет делить учебный процесс со стройкой. Инициативного начальника кафедры начальство заметило, отблагодарило за инициативу и предоставило новое место службы. А составу кафедры от бывшего начальника оставалось наследие – пахать и пахать.
Строительство такого сооружения требовало соответственных вложений – хозяйственным способом такую башню не построить. И когда начальником училища стал Саркисов, у него возник естественный вопрос – что делать с этим недостроем? Деньги вложили в идею, а идея оказалась призрачной, чтобы ее реализовать, опять нужны деньги.
Саркисова обвиняют, что он уничтожил башню потому, что не понимал, как она необходима для подводного флота с целью подготовки будущих механиков к борьбе за живучесть. При этом, борьбу за живучесть свели к покиданию аварийной лодки методом свободного всплытия. Если Саркисов не разбирался в этом спасательном деле, то у него был авторитетный советник – начальник кафедры ТУЖУ. А еще у начальника училища есть начальник ВМУЗ, который бы заставил начальника училища завершить строительство башни. Похоже, что новому начальнику ВМУЗ Кузнецову идея с башней пришлась не по душе. Начальник СВВМИУ А.А. Саркисов не уничтожил башню, как об этом заявил В.Ю. Кущев, что является ложью. Башню куда-то «сплавили», во всяком случае, не взорвали, а аккуратно демонтировали и увезли. Но нас это уже не может интересовать – это уже ведение начальника финотдела, который следит за правильностью использования денежных средств. А мы же инженеры-механики и попробуем разобраться, а так ли была необходима эта башня?
_________________
Нет ничего невозможного для человека, которому не надо это делать самому...

[Иван Лукашенко]

ПРОДОЛЖЕНИЕ
Что было сделано в стране для спасения подводников
И начнем с очень тревожной для подводного флота цитаты из аннотации:
«Неоднократные призывы М.А. Крастелёва к руководству высших военно-морских училищ страны и их кафедр живучести приступить к разработке фундаментальной теории живучести и её практической реализации, к глубокому сожалению, так и не были услышаны».
Грустно все это читать. Грустно не от того, что не были услышаны призывы М.А. Крастелева приступить к разработке фундаментальной теории живучести хозяйственным способом. А грустно от того, что товарищ Кущев или не совсем представляет, что такое живучесть, или преднамеренно игнорирует сам факт, как в СВВМИУ была развернута деятельность по разработке ее фундаментальной теории.
Что касается флота, то учение о живучести корабля зародилось в 1870 г., когда С.О. Макаров опубликовал свою статью по исследованию плавучести и непотопляемости корабля. Учение о живучести подводных лодок начало развиваться с 1904 г., когда 16 июня затонул «Миноносец № 150» - первая российская подводная лодка «Дельфин». С той поры за 100 лет было построено свыше 1000 подводных лодок разного типа и водоизмещения. Несмотря на упреки Кущева, что в разработке фундаментальной теории живучести, к его глубокому сожалению, образовался полный застой, все-таки, кое-что было сделано и практически реализовано. Взять, хотя бы, Руководство по борьбе за живучесть подводной лодки: было РБЖ-ПЛ-73, потом РБЖ-ПЛ-82, сейчас не знаю какое. Наука о живучести на месте не стояла и, как это бы странно ни звучало, именно аварии и катастрофы являлись стимулом для развития и техники и науки по живучести этой техники.
В январе 1979 г. по директиве Главнокомандующего ВМФ в СВВМИУ была создана Проблемная научно-исследовательская лаборатории живучести кораблей. Научная лаборатория такого рода создавалась в Военно-морском флоте впервые. Решение о создании такой уникальной лаборатории в Севастопольском ВВМИУ свидетельствовало о заслугах преподавателей и научных работников в научной деятельности и о наличии в училище научно-экспериментальной базы.
Основными направления экспериментально-теоретических исследований были:
- Совершенствование противопожарной защиты ПЛ.
- Обеспечение стойкости корабельных технических средств при затоплениях, пожарах и воздействии повышенного давления.
- исследование воздействия поражающих факторов пожара и средств пожаротушения на биологические объекты (обеспечение обитаемости ПЛ).
- Разработка интеллектуальных информационных систем поддержки командного
состава ПЛ при принятии решений по борьбе за живучесть.
- Исследование возможности применения мембранных технологий разделения газов для обеспечение пожаробезопасности систем ВВД ПЛ. Это означало, что из ВВД при набивке баллонов убирается не только масляные пары, но и часть кислорода, оставляя только 6-7%. Пожар затухает при выгорании кислорода до 12%. Так что таким ВВД с 6% кислорода можно сбивать пламя при возгорании.
В то время среди научных и конструкторских организаций ВМФ и судостроительной промышленности не было ни одной, которая занималась бы всей проблемой живучести целиком, а не ее отдельными составляющими. Поэтому сотрудникам ПНИЛ на первоначальном этапе пришлось самостоятельно определять наиболее перспективные направления исследований. Практически с нуля начались исследования по направлению обеспечения стойкости и неуязвимости корабельной техники при пожарах и повышенных температурах среды.
С созданием лаборатории ПНИЛ в ее состав была передана теплофизическая лаборатория кафедры ЯР и ПГ по изучению тепловых и гидродинамических процессов в реакторе при раскрытии контура первичного теплоносителя. В этой лаборатории использовалось уникальное оборудование уровня крупного НИИ.
Но все эти научные разработки меркнут на фоне «негативного отношения к подготовке курсантов по вопросам борьбы за живучесть», которое проявилось в том, что начальник Севастопольского ВВМИУ А.А. Саркисов уничтожил 20-метровую водолазную башню, чем не только был нанесен непоправимый ущерб по подготовке курсантов, но и нанесено оскорбление бывшему начальнику СВВМИУ, как одному из инициаторов создания этой башни.
Наверное, следует определиться, что такое живучесть и борьба за живучесть. Учение о живучести – это раздел науки о корабле, который рассматривает возможные состояния корабля и действия экипажа после боевого или аварийного повреждения. Живучесть – это способность технического устройства, сооружения, средства или системы выполнять свои функции, несмотря на полученные повреждения. Борьба за живучесть – это действия личного состава по восстановлению функций технических средств, потерянных в результате аварии. То есть, борьба за живучесть лодки, технических средств ведется личным составом при нахождении его в лодке. По определению НИИ АСС МО, теперь ГосНИИ40 МО, спасение подводников из аварийной подводной лодки не относится к категории борьбы за живучесть. Конечные цели обеспечения живучести подводной лодки и спасение экипажа несовместимы. О каком поддержании боеспособности аварийной подводной лодки может идти речь без покинувшего ее экипажа? Началась борьба за выживание. Вот об этом пойдет дальше речь.
Как показали исследования в США, главную опасность для спасающихся подводников представляет не сам подъем через толщу воды, а длительное пребывание под высоким давлением при затоплении отсека и выравнивании давления с забортным. Чтобы сократить время пребывания подводников под забортным давлением при затоплении отсека, была предложена спасательная камера с входным и выходным люком, в которой для выхода подводника и сравнивалось давление с забортным. После сравнивания давления, подводник делает вдох через загубник из специальной системы, открывает верхний люк и выбрасывается из камеры. При всплытии он должен непрерывно выдыхать расширяющийся в легких воздух, но не слишком интенсивно, так как воздуха может не хватить и человек захлебнется. На подъем с глубины 137 м водолаз-испытатель затратил 1 мин 9 секунд. Последующие опыты показали, что при выходе с глубины 140 м. возникновения кессонной болезни не будет, если время выравнивания давления в спасательной камере не превысит 75 секунд. Скорость подъема «спасавшегося» на поверхность составляла 2,7 м/сек. Такой метод свободного всплытия был принят как основной в американском подводном флоте, считая, что он безопаснее выхода в индивидуальных спасательных аппаратах.
В Англии в 1962-1963 гг. тоже стал усиленно развиваться метод свободного всплытия подводников из аварийной лодки. Было доказано, что люди могут переносить скорость компрессии удвоения давления за каждые 4 секунды, что позволяло значительно увеличивать глубину свободного всплытия. О том, что в Англии создана башня для тренировки выхода из аварийной ПЛ методом свободного всплытия ознакомился не только капитан 1 ранга Уваров, но и в ЦНИИ-40 МО. Когда в 1967-1968 гг. в Севастопольском ВВМИУ начальство фотографировалось на фоне строящейся башни,
в 40 НИИ МО были развернутые поисковые исследования о возможности увеличения глубины самостоятельного спасения экипажей затонувшей подводной лодки методом свободного всплытия. В исследованиях было подтверждено, что люди действительно переносят компрессию с удвоением давления за каждые 4 сек и быструю декомпрессию до нормального давления. Было установлено, что после быстрой компрессии воздухом сознание водолаза сохраняется на глубине 160 м в течение 4 минут. Полученные результаты об отсутствии проявлений азотного наркоза и токсичного действия кислорода при их запредельно высоких парциальных давлениях при быстрой компрессии с коротким временем пребывания под давлением до 250 метров водяного столба, имели не только прикладное, но также и фундаментальное значение для медицинской науки. Прикладное значение выразилось в выводе, что самостоятельное спасение подводников методом свободного всплытия возможно с глубин до 250 метров при шлюзовании через аварийно-спасательный люк.
Увлечение 40-го НИИ МО увеличением глубины выхода из аварийной лодки методом свободного всплытия привело к принятию в 1980 году на снабжение ПЛ спасательного снаряжения подводника ССП «Капюшон». В его состав вошли аппарат модернизированный дыхательный аппарат ИДА-59М, спасательный гидрокомбинезон подводника СГП-К с закрытой и открытой емкостями всплытия в виде капюшона объемом 80-100 л и с тормозной системой ПП-2 с парашютом площадью 15 м2.
В 1990 г. после катастрофы «Комсомольца», из ССП «Капюшон» была исключена емкость всплытия, а позднее исключена и парашютная система ПП-2. Потом изобретатели
смутившись от собственного оптимизма, безопасную глубину снизили до 230 м, а затем и до 140 м, исключив парашютную систему.
Именно специалисты этого НИИ сделали вывод, что нельзя слепо переносить иностранные средства и способы спасения экипажа аварийной подводной лодки на отечественные подводные лодки. Состав и характеристики комплекса спасательных средств ПЛ находятся в зависимости от уровня обеспеченности живучести ПЛ. Поэтому нам нет необходимости отказываться от своих, апробированных практикой, средств и способов спасения. А капитан 1 ранга Уваров собирался отрабатывать на башне выход из подводной лодки через ванну Беллони. Беллони – это итальянский специалист по подводным проблемам. Он усовершенствовал известный нам способ выхода из ПЛ через входной люк с использованием тубуса и затопления отсека. Он предложил не затапливать отсек, а использовать специальную парусиновую ванну, в которую опускался нижний край тубуса. Для выхода людей в отсеке создавалось давление, равное забортному. После открытия люка, поступающая через него вода заполняла ванну до верхнего края. Подводник заходил в ванну, подныривал под тубус и всплывал через люк. Вот эту парусиновую ванну стали называть «ванной Беллони». И такую ванну наши энтузиасты спасательного дела захотели внедрить в СВВМИУ на башне.
Советские, а теперь российские подводники, как никакие другие подводники в мире, избалованны наличием способов и средств спасения с затонувшей подводной лодки. Делалось, и делается это не от хорошей жизни. Уровень живучести советских ПЛ отображен гибелью ПЛА К-8, К-219, К-278 «Комсомолец», К-141 «Курск», пожарами на К-3, К-19, К-47, К-131, К-122. Поэтому, из-за неспособности обеспечить достаточную живучесть подводных лодок в мирное время, уделяется большое внимание применению на подводных лодках, в ущерб боевым возможностям, спасательным средствам, которые во время войны будут бесполезными на океанских просторах.
Спасение подводников с затонувшей подводной лодки начинается с обеспечения возможности ее покинуть. Покинуть аварийную подводную лодку можно двумя способами: «мокрым» и «сухим». При «мокром» способе применяется спасательное снаряжение подводников с автономным дыхательным аппаратом. «Сухой» способ покидания лодки предусматривает использование герметичных жестких нормобарических спасательных устройств, в которых размещаются один или несколько подводников. К таким устройствам относятся: всплывающая спасательная камера – ВСК, на весь экипаж, всплывающее спасательное устройство – ВСУ, спасательный колокол.
Выход подводников на поверхность может осуществляться двумя способами: самостоятельный выход и с помощью сил поисково-спасательного обеспечения. Самостоятельный выход может осуществляться индивидуально и коллективно. Индивидуальный выход подводников на поверхность может осуществляться методами:
- методом выхода по буйрепу с глубины до 100 метров и давлении в отсеке до 2 кгс/ см2 с использованием метода шлюзования: через прочную рубку, торпедный аппарат, спасательный люк и методом затопления отсека;
- методом свободного всплытия с глубины до 100 метров при шлюзовании через прочную рубку или через торпедный аппарат, а при шлюзовании через спасательный люк – с глубины 220 метров, но в настоящее время ограничено 140 метрами.
Коллективный выход на поверхность осуществляется во всплывающей спасательной камере или всплывающем спасательном устройстве с предельной глубины погружения лодки при давлении в отсеке до 6 кгс/см2.
Спасение подводников с помощью сил поисково-спасательного обеспечения осуществляется двумя способами: «мокрым» и «сухим» с глубины до 200 метров. Подводники «мокрым» способом шлюзуются через торпедный аппарат, спасательный люк или методом затопления отсека и переводятся в водолазный колокол или, при волнении моря свыше 4 баллов, на спасательную подводную лодку. При «сухом» способе подводники через аварийно-спасательный люк переводятся в спасательный подводный аппарат или спасательный колокол и доставляются на поверхность. При волнении моря свыше 4 балла подводники спасательным подводным аппаратом переносятся на спасательную подводную лодку. И есть еще один «сухой» способ спасения силами ПСО – подъем всей лодки или ее оконечности, если позволяет глубина затопления, и вывод людей через входной люк.
Каждый способ спасения имеет ограничения по применению: глубина, давление в отсеках аварийной ПЛ, крен и дифферент, наличие сил ПСО, гидрометеоусловия и т. д. При полной индивидуальности аварий и их своеобразии каждый из этих способов дополняет друг друга и в конечном результате повышает вероятность спасения подводников.
С довоенного времени и по настоящее во всех странах, имеющих подводный флот, на вооружении аварийно-спасательных сил имеется спасательный колокол Маккенна. Впервые он был успешно использован в 1939 году при спасении подводников с затонувшей подводной лодки США «Тетис». Было спасено «сухим способом» 33 подводника. И с той поры при помощи спасательного колокола в мире не был спасен ни один подводник, хотя попытки предпринимались неоднократно.
Не было использовано и всплывающее спасательное устройство ВСУ в реальных условиях. При проведении спасательной операции на ПЛА К-429 в 1983 году оно оказалось в нерабочем состоянии. Из-за дополнительного крепления к корпусу лодки аварийно-спасательных буев, лодка не могла обозначить место своего затопления. И тогда у старшего на борту начальника штаба 10-й дивизии капитана 1 ранга А.А. Гусева и командира лодки капитана 1 ранга Н.М. Суворова возникла идея с помощью ВСУ оповестить флот об аварии К-429 и обозначить место ее затопления. Осуществить эту идею должны были «лишние», по их мнению, на тот момент командир 228-го экипажа капитан 2 ранга Ю.А. Белоцерковский и командир БЧ-5 228-го экипажа капитан 2 ранга А.Б. Маркман. С фонариком и радиостанцией Р-105 они должны всплыть в ВСУ и сообщить на пост в Саранной об аварии лодки. ВСУ оказалось в нерабочем состоянии. Пришлось посылать через торпедный аппарат двух мичманов Н.И. Мерзликина и М.И. Лесника, чтобы они вплавь доставили записку об аварии. В 7.30 они всплыли. В 8.50 плывущих гонцов случайно обнаружил МПК-178 и так флот узнал о затоплении К-429.
Всплывающую спасательную камеру с ПЛА «Комсомолец» после катастрофы стали называть не иначе, как «камера-убийца, не понимая того, что камера предназначена для всплытия с глубины, а на поверхности она не может самостоятельно отсоединиться от корпуса лодки. Лодка начала тонуть с большим дифферентом на корму, в результате чего соединительный узел ВСК с корпусом заклинило в кремальере, и лодка унесла ВСК на глубину. При достижении дна дифферент лодки отошел, ВСК освободилась и всплыла. А так как ВСК не была приготовлена к отделению от корпуса лодки, то в ней создалось повышенное давление. Спасся только мичман Слюсаренко, так как находился вдали от верхнего люка, когда мичман Черников нажал на защелку крышки люка. Воздушная струя выбросила Черникова из ВСК и он погиб, а Слюсаренко успел выбраться из ВСК прежде чем она утонула.
В конце 2014 года в СМИ прошло сообщение, что на Северном флоте удачно завершилось практическое учение по всплытию всплывающей спасательной камеры с личным составом. Ну, на тренировках обычно всегда все получается.
Катастрофа «Курска» показала, что не всегда экипаж лодки будет иметь свободный доступ к всплывающей спасательной камере. 23 подводника оказалась в 9-м кормовом отсеке, из которого выход был только через аварийно-спасательный люк. Многие «спецы» из оптимистов уверяют, что выход из 9-го отсека можно было осуществить «мокрым способом», поднявшись на поверхность по буйрепу или методом свободного всплытия. Конечно, можно было…Этим оптимистам кажется, что самостоятельный выход подводников из затонувшей подводной лодки является гарантией их спасения. Ну, если лодка затонула бы на реке Неве, как «Дельфин», то спастись можно, самостоятельно добравшись до набережной. А вот когда на реке Темза, что в Англии, затонула подводная лодка «Трукьюлент», и на поверхность вышло 67 человек с использованием индивидуальных дыхательных аппаратов, но выловили только 10 человек, а остальных Темза унесла в Северное море. «Курск» был обнаружен только через 31 час после затопления. Поэтому варианты самостоятельного спасения подводников даже не рассматриваются. Не могут спастись подводники самостоятельно без обеспечения АСС, независимо от того, каким способом они покинули бы лодку и вышли на поверхность, где их никто не ждет. Когда вскрыли 9-й отсек, то оказалось, что в отсеке был пожар. Ясно, что пожар произошел до того, как был затоплен отсек.
Можно было осуществить эвакуацию людей из отсека с использованием автономного спасательного аппарата, если бы они были живы. Тоже можно было… Такие попытки неоднократно предпринимались – АС-34 сделал 9 посадок на АСЛ, АС-36 сделал 4 посадки, но они все окончились неудачей – аппарат не смог присосаться к комингс-площадке АСЛ. Почему – нет ясного ответа. Официально считается, что комингс-площадка была деформирована взрывом в носу лодки. Но я точно знаю, что через год после гибели «Курска» на всех «Антеях» произвели доработку кормового АСЛ. Доработка заключалась в наращивании высоты комингса люка, чтобы поднять зеркало комингс-площадки. Люк расположен на наклонном участке легкого корпуса. Из этой доработки можно сделать вывод, что когда автономный спасательный аппарат садился на комингс-площадку, его корпус упирался в легкий корпус лодки, что не позволяло присосаться. Поэтому и подняли повыше комингс-площадку.
Накопленный в нашей стране опыт спасения подводников свидетельствует, что самым надежным способом, в смысле неприхотливости, является самостоятельный выход подводников через ТА с использованием индивидуального дыхательного аппарата ИДА-59 с глубин до 100 м. Это подтвердили спасательные операции на С-178 и К-429. Однако в последнее время в наших публикациях для широкого круга читателей журналисты и писатели подвергают беспощадной критике именно наши индивидуальные дыхательные аппараты ИДА-59. К глубокому сожалению к такому критиканству присоединяют голос и отдельные подводники, считая, что нашим «идашкам» не хватает изящества. Действительно, изолирующее снаряжение подводника ИСП-60 изяществом линий не отличается. В основу положена добротность, ведь в воде приходится пребывать, да еще в окружении железа. И ИДА-59 тяжеловат, 13 кг. А что делать, с законами природы нужно считаться. По своему функциональному назначению ИДА-59 должен обеспечить дыхание подводника при выходе его по буйрепу с глубины 100 метров. Такой выход займет два часа. На такое время и рассчитан запас кислорода и газовой смеси. Хранятся они в баллончиках под давлением. Вот эти баллончики и определяют вес аппарата и с этим нужно мириться.
В состав ССП «Капюшон» вошел модернизированный аппарат ИДА-59М. По замыслу изобретателей аппарат ИДА-59М отличается, якобы, большой простотой управления по сравнению с ИДА-59. Действительно, при шлюзовании и выходе через аварийно-спасательный люк в ИДА-59 подводнику нужно выполнить несколько последовательных манипуляций с аппаратом. Перед заходом в спасательный люк нужно закрыть вентиль баллона с 25% кислородо-азотно-гелиевой смесью и на выдохе включться в аппарат и зайти в спасательный люк. Шахта люка заполняется до уровня груди выходящего, выравнивается давление в шахте с забортным. Подводник открывает вентиль кислородного баллона и выходит на поверхнсть с глубины не больше 60 м. В этом случае была опасность, что подводник забудет открыть вентиль кислородного баллона, в результате чего получит кислородное голодание. При дыхании кислородом на глубине 50-60 м наступает кислородное отравление. Чтобы этого не случилось, непрерывная подача кислорода автоматически изменяется: при погружении она снижается и на глубине 45-55 м прекращается, а при всплытии будет увеличиваться.
Аппарат ИДА-59М не требует крутить вентили. При включении в аппарат подача кислорода будет 0,2 – 0,5 л/мин и только при обратном понижении давления при всплытии после глубины 45 м начнется обильная подача кислорода для вентиляции легких. Аппарат устроен так, чтобы при большом давлении не получить кислородное отравление. Чтобы выжить в аппарате ИДА-59М в загазованном отсеке нужно поднять давление до 10 кгс/см2, а затем снизить его. Вот тогда после 4,5 кгс/см2 начнется подача кислорода. Правда, некоторые знатоки-подводники утверждают, что можно подготовить ИДА-59М для дыхания при нормальном давлении в отсеке.
А насчет непрактичности ИДА-59 критики глубоко заблуждаются. На наших подводных лодках ИДА-59 используется не только для выхода из лодки. Гораздо чаще он используется для защиты органов дыхания подводников в задымленных отсеках при пожарах. При повышенном давлении в отсеке с вредной газовой средой ИДА-59 является единственным средством спасения подводников. В них также можно проводить и водолазные работы за бортом до глубины 20 м. Это просто кощунственно подводникам хаять ИДА-59.
Для подводников очень привлекательна идея спасения их сухим способом. Вошел как в лифт и уехал на поверхность, не замочив ног! И такая идея внедрена на всех флотах мира, имеющих на вооружении подводные лодки. Вот только положительного опыта по использованию спасательных подводных аппаратов – СПА, в реальных условиях не имеет никто. Есть только печальный опыт «Курска».
Были такие два спасательные подводные аппараты пр. 1837 и на спасательной подводной лодке пр. 940 «Ленок». Да вот незадача, воспользоваться ими на глубине 30 м не представлялось возможным. На такой глубине недостаточное давление воды для уверенного присасывания СПА к комингсу ПЛ. Поэтому спасатели приготовились принимать подводников «по-мокрому» - препроводить их в свое приемно-водолазное отделение. Ну как в таком случае можно обойтись без ИДА-59! Но и здесь оказалось все не так просто. Подводники из затонувшей подводной лодки вышли через ТА, а заходить в спасательную лодку не отважились, и оказали сопротивление обеспечивающим водолазам. Подводники яростно сражались врукопашную с водолазами за право оказаться на поверхности. Водолазов былое трое, а подводников намного больше и они водолазам «наваляли». Только 6 подводников удалось запихнуть в приемное отделение «Ленка». 10 подводников взмыли наверх на встречу с солнцем, кессонкой и барокамерой. А ведь ученые не предполагали, что подводники могут проявить такую неблагодарность к своим спасителем, так как никто из них не представлял себе, как может повести себя подводник, прождавший двое суток на затонувшей лодке момента спасения.
Интересно, как Валерий Юрьевич представляет себе «фундаментальную теорию живучести», к разработке которой призывал вице-адмирал М.А. Крастелев, но к его призыву никто не прислушался. Если внимательно вчитаться в аннотацию, то можно сделать вывод, что основой «фундаментальной теории живучести» авторы считают спасение подводников из аварийной подводной лодки при ее затоплении. Ну, это естественно – для тех, кто плавает, главная опасность заключается в возможности быть утопленным. Безусловно, принимаются все мере, чтобы этого не произошло, с такой надеждой и плавают. Но у подводников бывают такие ситуации, при которых надежда на спасение умирает раньше.
Мероприятия по спасению подводников можно разделить на такие категории:
- спасение подводников с затонувших ПЛ;
- спасение подводников с аварийных ПЛ, всплывших в надводное положение;
- защита подводников от агрессивных сред внутри лодки – продуктов горения, фреона из системы химического пожаротушения, хлора из аккумуляторной батареи, радиоактивных аэрозолей от ядерного реактора.
Вот и сделаем краткий обзор, как спасали (или спасались) подводников.
_________________
Нет ничего невозможного для человека, которому не надо это делать самому...

[Иван Лукашенко]

Продолжение:
Спасение подводников с затонувших ПЛ
1. М-200 «Месть» пр. «малютка» 15-й серии. Затонула 21.11.1956 г. на глубине 50 м в результате столкновения с эсминцем в Балтийском море. Была организована спасательная операция. 6 человек не смогли выйти самостоятельно из 1-го отсека, так как первый выходящий с вьюшкой застрял в люке и погиб, закрыв путь наверх для других. Погибло 28 человек.
2. М-351 пр. А-615 («зажигалка»). Черное море, Балаклава. Утоплена командиром БЧ-5 при отработке «срочного погружения». Затонула на глубине 60 м с дифферентом на корму около 60 градусов, корма застряла в иле. Самостоятельный выход подводников был невозможен, так как гидрокомбинезоны остались на берегу. Погибших не было. Лодку на поверхность выдернули буксиром.
3. С-80 пр. 644. Баренцево море, губа Оленья. 27.01.1961 г. затонула из-под РДП на глубине 200 м. Место затопления было установлено только в 1968 г., в 1969 г. была поднята. Погибло 68 человек.
4. К-129 пр. 629А. Тихий океан.8.03.1968 г. Причина затопления неизвестна. Погибло 98 человек.
5. К-56 пр. 675 Приморье, залив Стрелок. 14.06.1973 г. Столкновение с гидрографическим судном «Академик Бер». Во 2-м отсеке погибло 27 человек. Во избежание затопления лодка была посажена на мель.
6. С-178 пр. 613В. Владивосток. Затонула после столкновения на глубине 30 м. В спасательной операции участвовала спасательная подводная лодка пр. 940 «Ленок». В 1-м отсеке находилось 26 подводников, в 7-м отсеке – 4. Из 1-го отсека методом шлюзования через ТА вышло 24 человек, 2 человека умерли от сердечного приступа. 6 подводников были заведены водолазами на «Ленок», остальные отбились от водолазов и свободным всплытием пошли наверх. 10 подводников были подобраны на поверхности. 4 не были обнаружены. В 7-м отсеке 4 матроса одели ИСП, но не знали как затопить отсек, чтобы прошлюзоваться через входной люк. Умерли в ИДА. Спасено 20 подводников. Погибло: при столкновении 22, при спасательной операции 10.
7. К-429 пр. 670. Камчатка. 24.06.1983 г. утоплена на глубине 40 м командиром лодки и командиром БЧ-5 при проведении дифферентовки. 14 человек погибли при затоплении 4-го отсека. В носовых отсеках находилось 83 человека. Выходили через ТА и поднимались свободным всплытием. 1 матрос получил баротравму и умер. В 7-м отсеке находилось 23 человека, выход осуществляли через АСЛ. Выход начали без предупреждения, без водолазного обеспечения. При попытке матроса выйти по буйрепу на 1-м мусинге закусило карабин, он не смог освободиться и умер от кислородного голодания. Дальше выход на поверхность осуществляли свободным всплытием. В процессе спасательной операции было спасено 104 подводника, 2 погибло.
8. К-429 Камчатка, 49 СРЗ. Затонула у пирса из-за поступления воды через открытый кингстон 4-го контура. Погибших не было.
9. К-141 «Курск». Баренцево море. Затонула 12.08.2000 г. на глубине 100 м от внутреннего взрыва торпедного боезапаса. В 9-м отсеке находилось 23 человека. Попытки самостоятельного выхода не предпринимали, возможно, из-за пожара. Спасти их не удалось. Погибло 118 человек. Из-за характера аварии, объема разрушений и короткого времени жизни людей, ни одно из имеющихся индивидуальных и коллективных спасательных средств не было использовано, ни одно средство по донесению об аварии и обозначению места аварийной ПЛ, лежащей на грунте, не сработало.
Теперь подведем итоги. В момент затопления лодок в отсеках погибло 346 человек. Если учесть, что причины гибели К-129 и «Курска» достоверно не установлены, то по вине командования лодок, допустившие ошибки в процессе управления подводными лодками, погибло 130 человек. В процессе спасательных операций погибло 18 человек, спасено 166 человек. Из них 42 человека спасены способом подъема лодки, 124 человека были спасены методом самостоятельного выхода через торпедный аппарат и АСЛ и подъемом на поверхность свободным всплытием. Командиры подводных лодок М-200, С-178, К-429 были осуждены военным судом. Весь личный состав К-129 и «Курска» был посмертно награжден орденами.
Спасательные операции на С-178 и К-429 подтвердили, что самым надежным и безопасным способом спасения подводников с аварийной подводной лодки при обеспечении АСС является метод свободного всплытия при шлюзовании через ТА. Шлюзование через АСЛ более сложное и требует особого навыка. Попытка выйти «как учили» по буйрепу завершилась на первом мусинге смертельным исходом.
Чтобы выйти по буйрепу с глубины 32 м, после нахождения в отсеке под давлением 2,7 кг/см2 в течение 60 мин подводнику нужно сделать три выдержки по 4 мин и семь выдержек по 8 мин. Минуты определяются по числу вдохов-выдохов – одна минута равна 16 вдохам. Значит, подводнику нужно три раза произвести в уме счет до 64 и семь раз по 128. И затратит он на подъем 76 минут. Ни у одного подводника, первый раз поднимающегося из аварийной лодки по буйрепу, не хватит нервов выдержать такой режим.
Вот как о своем выходе из лодки рассказал Ямалов Марс Талгалович, лейтенант, командир моторной группы С-178: «Вылез из ТА. Дал условный сигнал – постучал по корпусу. Стал подниматься по буйрепу, как учили, соблюдая выдержки на мусингах. Наверху штормило и буйреп рвался из рук, казалось, что кто-то тянет меня в сторону. Поднимался минут десять».
Рассказ Ямалова только подтверждает, в каком невменяемом состоянии может быть подводник, проведший сутки под давлением в затонувшей лодке. А в действительности буйрепа у торпедного аппарата не было, его водолазы отрезали, так как он путался с их шлангами. Когда Ямалов выбрался из ТА, обеспечивающий водолаз защелкнул его карабин на направляющем тросе ведущим к СПЛ «Ленок». Но с таким действием Ямалов был не согласен, отстегнул карабин и пытался рвануть вверх. Водолаз схватил его за ногу и потащил к «Ленку». Когда Ямалов понял, что его хотят снова запихнуть в лодку, он решил не сдаваться. Схватился за вырез шпигата, ногами ударил водолазу пару раз меж глаз и свободным всплытием поднялся на поверхность. А там его сразу скрючило, и в барокамеру на 100 часов.
Опыт спасательных операций С-178 и К-429 подтверждает, что в училище основной задачей легководолазной подготовки должна быть задача приучить курсантов к выходу через торпедный аппарат, то есть преодолеть чувство страха, чтобы у подводника сердце не остановилось при виде разверзнувшейся трубы ТА. Для этого башня не нужна.
Итак, за «отчетный период» произошло 9 затоплений подводных лодок, в результате которых одна лодка К-56 была посажена на мель, остальные 8 побывали на морском дне, из них К-429 дважды. К-129 погибла по неустановленной причине, К-141 «Курск» в результате взрыва торпедного боезапаса, М-200 и С-178 в результате ошибки командиров при маневре, М-351, С-80, К-429 дважды в результате ошибки при погружении. В момент затопления погибло 371 подводник. Спасено в спасательных операциях: способом подъема лодки М351 - 42 человека; способом индивидуального выхода на С-178 - 20 человек, на К-429 – 104 человека. Погибло в спасательных операциях: на М-200 – 6 человек, на С-178 – 10 человек, на К-429 – 2 человека.
_________________
Нет ничего невозможного для человека, которому не надо это делать самому...

[Иван Лукашенко]

Продолжение:
Спасение подводников с всплывших аварийных ПЛ
Спасение экипажа – это комплекс правовых и организационных мероприятий, а также поисково-обследовательных и аварийно-спасательных работ, направленных на недопущения гибели терпящих бедствие людей.
1. М-256 пр. А-615 Балтика, Таллинский рейд. 26.09.1957 г. произошел взрыв и пожар в дизельном отсеке. Состояние кормовых отсеков не обследовали. Была вероятность взрыва цистерны с кислородом. Для выхода ударной волны оставили открытыми кормовой входной люк и газовыхлоп дизеля. Рядом находились 4 корабля, но попытка спасения экипажа не предпринималась. Через 3 часа 48 мин после всплытия лодка потеряла продольную остойчивость и с дифферентом на корму так стремительно погрузилась, что даже находящиеся на мостике люди не успели соскочить. Погибло 35 человек, в том числе начальник штаба бригады капитан 1 ранга Федотов и командир ПЛ капитан 3 ранга Вавакин.
2. С-99 пр. 617 с парогазовой турбиной на перекиси водорода. БФ. 10.05.1959 г. произошел взрыв перекиси водорода в бортовом клапане, в результате чего был поврежден прочный корпус и ЦГБ. 6-й отсек заполнился водой. Лодка всплыла, дифферент 5 градусов на корму, в 7-м отсеке находились люди. В строю находились дизель-генератор и ГЭД. Командир лодки капитан 3 ранга В. Рябов не стал ожидать помощи. Используя дизель-генератор и ГЭД для движения, а компрессор для пополнения ВВД для постоянного продувания ЦГБ, чтобы не допустить превышения дифферента больше 5 градусов, С-99 направилась в Кронштадт прямо на завод. И дошла. Там краном приподняли корму, чтобы можно было открыть входной люк 7-го отсека и вывести из него людей. На этом увлечение перекисью водорода для главного двигателя лодки закончилось, так как пошли уже атомные. Ушел на атомные В. Рябов и службу закончил вице адмиралом. А перекись водорода стали пристраивать к торпедам и закончили на «Курске».
3. К-8 пр. 627А. Бискайский залив. 8 апреля 1970 г. в 22.30 в центральном и в электротехническом отсеках начался пожар. Лодка всплыла. В результате пожара погибло 30 человек. Днем 9 апреля пытались запустить дизель-генераторы, чтобы принять нагрузку и попытаться провентилировать отсеки. Нагрузку невозможно было принять из-за повреждения в электросети. В итоге лодка осталась без электроэнергии, без радиосвязи. Все отсеки, кроме 1-го и 2-го стали необитаемы. 10 апреля подошел болгарский транспорт «Авиор». Через него сообщили об аварии. К этому времени уже было заметно, что корма лодки проседает. Командир БЧ-5 капитан 2 ранга Пашин Валентин Николаевич (выпускник СВВМИУ осени 1958 г.) доложил командиру лодки капитану 2 ранга Бессонову Всеволоду Борисовичу: «Судя по осадке, вода поступает в кормовые отсеки. Прекратить ее поступление мы бессильны. Лодка обречена. Надо спасать людей». Ответ командира: «Прекратите панику! Еще ни одна лодка в надводном положении не тонула, и я уверен, что мы продержимся. Продуйте балласт!» Так в судьбу экипажа вмешалась фундаментальная теория подводной лодки, которую два ответственных лица за жизнь людей с экипажа, по-разному ее толковали. Пессимист механик считал, что лодка обречена и нужно спасать людей, а оптимист командир стойко верил в непотопляемость подводной лодки. А их начальник заместитель командира дивизии капитан 1 ранга Каширский вообще не хотел ничего считать. 10 апреля 43 человека из экипажа перевели на «Авиор». На лодке осталось 52 человека, и расположились в 1-м и 2-м отсеках.
11 апреля подошли теплоход «Саша Ковалев», сухогруз «Комсомолец Литвы» и теплоход «Касымов». В 15 часов 11 апреля «Комсомолец Литвы» взял К-8 на буксир, а в 15.30 буксир оборвался. Погода ухудшилась, и решили буксир заводить утром 12 апреля. В 22 часа выяснилось, что 1-й и 2-й отсеки стали необитаемыми из-за угарного газа, пробившегося из центрального отсека. Бессонов решил передать на «Касимов» 30 человек, а 22 человека оставить для обеспечения планируемого заведения буксира. «Касимов» прислал спасательный бот. Механик подошел к командиру и предложил снимать всех людей, так как лодка тонет. На что Бессонов отреагировал: «Механик в шлюпку». Не захотел командир иметь рядом паникера. Так невежество победило теорию, механик подчинился и убыл с лодки.
Наступило 12 апреля. К часу ночи подошло гидрографическое судно «Харитон Лаптев», которое прислал начальник главного штаба адмирал Сергеев, имеющий прямую радиосвязь с «Лаптевым». Для оказания помощи лодке подготовили два плотика ПСН-20 для передачи на лодку. Плотики надули, положили туда одеяла, продукты, медикаменты. Подошли к лодке, запросили, какая нужна помощь. Реакция с лодки была довольно холодной: «У нас все нормально». Предложили забрать Каширского с «Касимова» и он все доложит начальнику главного штаба. Пошли к «Касымову» за Каширским. В 4 часа 12 апреля забрали Каширского и опять подошли к К-8. Состояние лодки было критическим, над ватерлинией постоянно находились крышки дух верхних пар торпедных аппаратов, вода в корме доходила да кормового среза рубки. На запрос с «Лаптева» о помощи с лодки ответили: «У нас все нормально». А в 6.13 12 апреля взвилась красная ракета, и на экране локатора отметка от подводной лодки стала быстро меркнуть и погасла. Случилось то, о чем 7 часов назад капитан 2 ранга В.Н. Пашин предупреждал Бессонова. Из воспоминаний капитана 1 ранга в запасе С.П. Бодрикова, бывшего старшего помощника командира «Харитон Лаптев»: «Была ли возможность спасти людей? Думаю, что была. При желании командования атомохода, можно было подать к борту лодки два ПСН-20, вывести на них основную массу личного состава, который находился в рубке, пусть бы даже плотики были ошвартованы к борту подводной лодки». Так погибло 22 человека. А могло бы погибнуть 52, если бы в действия командира не вмешался угарный газ, который «выкурил» из 1-го и 2-го отсеков людей. Конфликт командира лодки Бессонова и механика Пашина показал, что учение по теории подводной лодки не является для командира руководством по спасению экипажа аварийно подводной лодки.
После гибели К-8 по всем лодочным соединениям стали ученые мужи с лекциями, чтобы растолковать подводникам какую грозную опасность таит в себе продольная остойчивость для аварийной ПЛ, всплывшей в надводное положение. Даже несведущим людям ясно, что лодка тонет не от того, что командир не знает по какой формуле определять продольную остойчивость, а от того, что в прочный корпус поступает вода. В сознание командиров и механиков пытались донести ту опасность, которую несет уменьшение продольной остойчивости и по внешним признакам, а это в первую очередь увеличение дифферента, определить момент, когда нужно заниматься спасением экипажа. Если нет возможности прекратить поступление воды в прочный корпус, то лодку уже не спасти. Но есть шанс спасти личный состав – вовремя покинуть аварийную ПЛ. Лекции прослушали, семинары провели. Но гибель К-8 не стала поучительным примером безрассудной гибели людей. И даже наоборот. Из последнего трагического решения командира К-8 оставить 22, совершенно ненужных уже на агонизирующей ПЛ, командиры извлекли яркий пример исполнения командирского долга – Бессонову посмертно было присвоено звание Героя Советского Союза. В том, что лодка утонет, убедили, а момент, когда нужно озаботиться спасением экипажа не определили. Таким образом, командирам ПЛ права на спасение экипажа не было предоставлено.
4. К-219 пр. 667АУ 6.10.1986 г. О том, как затонула К-219, есть рассказ на сайте на ветке «Аварии и катастрофы». Здесь уместно лишь напомнить, что за следование правилу теории ПЛ и совершения гуманного поступка по спасению экипажа, командир К-219 капитан 2 ранга Британов был отдан под суд, за недостаточное упорство в борьбе за живучесть лодки. Качество борьбы за живучесть было принято оценивать по количеству погибших.
5. Б-33 пр. 641 ТОФ. 18 февраля 1987 г. во 2-м отсеке возник пожар, а затем и в 1-м. Огонь с помощью ЛОХ подавить не удалось. Командир лодки капитан 2 ранга А.Д. Мотрич принял решение вывести личный состав из 3-го отсека на мостик, а лодку выбросить на мель. С трудом через торпедо-погрузочное устройство из 1-го отсека вывели 5 человек. Во избежание взрыва кислородных торпед на стеллаже, отсек затопили. Личный состав эвакуировали на подошедший пожарный катер. С пожаром во 2-м отсеке справились только 21 февраля. Действия командира признали правильными, но отметили необоснованное покидание 3-го отсека и излишнюю осторожность при возвращении экипажа на аварийный корабль. Но, как говорится – кому суждено утонуть, тот утонет. Б-33 затонула 25 января 1990 г. в родной базе в бухте Улисс у 9-го причала на глубине 13 м с дифферентом 5 градусов на нос из-за потери плавучести и продольной остойчивости вследствие затопления 1-го отсека через торпедный аппарат, у которого была приоткрыта передняя крышка. Нужно было слить воду из ТА, а задняя крышка не открывалась. Матрос торпедист без долгого раздумья кувалдой выбил фиксатор блокировочной тяги и отсоединил рычаг блокировочного устройства. Задняя крышка открылась. А закрыть уже не удалось.
6. К-278 «Комсомолец». Про последние часы «Комсомольца» известно все. Не ясно только обывателям, как могло получиться, что при таком сильном пожаре погибло всего два человека и два отравились через систему СДС, а в воде из-за переохлаждения погибло 36 человек. Ответ дает Главнокомандующий ВМФ адмирал флота В.Н. Чернавин:
«Два десятилетия разделяют гибель подводных атомоходов К-8 и «Комсомолец», погибли корабли, ушли в небытие 52 и 42 человека из их экипажей. Многое до странности повторилось в трагедиях – почти один к одному. Командиры обоих кораблей, как и их старшие начальники, находившиеся на борту, однозначно исключали возможность потери плавучести. Потеря плавучести явилась полнейшей неожиданностью для обоих экипажей». Первопричиной обеих катастроф стал пожар, но отнюдь не повреждения (типа пробоины) корпуса. Личный состав загодя, тщательно не готовился к тому, чтобы при необходимости покинуть корабль. Даже уцелевшие индивидуальные средства спасения не были использованы полностью, хотя объективности ради надо сказать, что и возможности вынести их на заливаемую водой верхнюю палубу почти не было.
(«Атомный подводный. Флот в судьбе России» стр. 382)
Из такого объяснения Главкома можно сделать вывод, что после гибели К-8 были проведены с командованием мероприятия по изучению такого элемента теории подводной лодки, как остойчивость, а как ею руководствоваться в практических целях, когда решается судьба людей, ничего вразумительного не было сказано. Гибель К-8 не могла быть поучительной для нового поколения командиров, так как она была украшена Звездой Героя. За прошедшее время после гибели К-8 выросло новое поколение командиров, которые продолжали свято верить, что лодка из надводного положения не утонет. Но и на К-8 и на «Комсомольце» были механики, которые точно знали, что лодка утонет и даже предсказывали время, когда это случиться. Уже в 12.35 командир БЧ-5 «Комсомольца» произвел расчет надводной непотопляемости аварийной лодки, и оказалось, что в худшем варианте при заполнении кормовых отсеков к 15.00 лодка могла потерять продольную остойчивость. Командир БЧ-5 несколько ошибся – лодка затонула в 17.08. Четыре часа было достаточно для того чтобы приготовиться к покиданию лодки. За это время можно было ознакомиться с инструкцией по приведению в действие надувных спасательных плотов ПСНЛ-20, которые находились в двух контейнерах. Сразу после всплытия командир приказал отвалить щиты с контейнерами, чтобы можно было воспользоваться спасательными плотами. К 15 часам дифферент лодки достиг 2 градусов на корму, в 15.57 стал 2,5 градуса, в 16.36 дифферент достиг 3 градусов. В 16.42 командир отдал приказ на эвакуацию. Эвакуация должна была осуществляться на спасательные плоты. Главком ВМФ утверждает, что спасательные плоты нужно было выносить на верхнюю палубу. Даже стыдно читать такое неуклюжее объяснение, почему подводники погибли от переохлаждения. Ну, а как Главкому открыто признать, что 35 подводников погибло потому, что заместитель командира 6-й дивизии капитан 1 ранга Борис Григорьевич Коляда не знал, как пользуются моряки надувными спасательными плотами. А ответственный за плоты помощник командира капитан-лейтенант Верезгов не зал как плоты извлекаются из контейнеров для использования по прямому назначению. На эвакуацию было отпущено 28 минут. Для того, чтобы привести в действие спасательный плот при уже отваленных контейнерах нужно пару минут. Контейнеры имели два кремальерных разъема. Верхний разъем с крышкой предназначался для выема плота с целью освидетельствования. Для использования плота по назначению нужно развернуть нижний кремальерный разъем, при этом нижняя часть контейнера, в которой находится плот, падает вместе с плотом в воду. Железо тонет, а плот остаётся на поверхности воды, соединенный линем с верхней крышкой. Двумя рывками линя приводится в действие система газонаполнения, и… «Карета подана». Плот состоит не только из надувной несущей платформы. Над платформой на надувной дуге поднимается парусиновый тент для защиты от ветра и волн. Когда на «Комсомольце» вытащили плот через верхний разъем и спустили на палубу лодки, в действие его приводил капитан 3 ранга С.П. Манякин. Как только плот начал надуваться, поднялась дуга, парусность увеличилась, и порывом ветра плот был сброшен в воду кверху днищем. Вот на этом днище, захлёстываемом волной, и умирали те подводники, которым удалось на него взобраться. А всего-то для счастья, нужно было сбросить плот на воду, дернуть за веревочку и не мешать плоту привести себя в действие. Даже один плот мог сохранить жизни 20-25 человекам.
В итоге такой спасательной операции погибли: во время пожара – 2 человека; утонули с ВСК и лодкой – 5 человек; умерли в воде от переохлаждения и утонули – 16 человек; умерли от переохлаждения и были подняты спасателями – 19 человек.
Поэтому причина гибели моряков в холодной воде в том, что они не владели элементарными навыками морской практики. Однако в СМИ разгорелась критика спасательных устройств «Комсомольца». Отставной капитан 1 ранга А.Н. Горбачев, бывший командир лодки, в «Комсомольской правде» в публикации, посвященной «Комсомольцу» подверг критике саму систему спасения подводников:
«Кто научил подводников использовать, готовить к применению спасательные плоты?» Вопрос, конечно, интересный, а ведь действительно – кто? К примеру, на рыбацкой фелюге, укомплектованной одним спасательным плотом ПСН-6 на шесть посадочных мест, что хватает для всего экипажа, этим занимается боцман. Подведет новенького молодого морячка-рыбачка к коллективному спасательному средству – плоту спасательному надувному, покоящемуся принайтованным на ложементе и проведет с ним занятие по своей методике:
«Даванешь ногой вот эту загогулину (педаль, то есть) и вся эта хреновина (плот то есть, в пластмассовом контейнере из двух половин) смайнает за борт. Скорлупа-то отвалится, а фиговина, что внутри, будет как телок на веревочке. Потянешь за веревку, потом дернешь – оно и надуется. Тады и сам сигай за борт. А ежели не успел к педали – не дрейф. Как мачта скроется под водой, вот эта ерундовина (гидростат, то есть) сама отдаст плот. Он и всплывет надутый». И запомнит рыбачок «загогулину на хреновине» на всю оставшуюся жизнь.
У военных моряков отношение к занятиям трепетное. Проводятся они в установленное время, по методически правильно составленным планом, со всеми подписями… Три раза побывал в учебном центре ответственный за коллективные средства спасения помощник командира 604 экипажа капитан-лейтенант Верезгов, но так и не усвоил на какую загогулину нужно нажать, какую хреновину нужно повернуть, чтобы плот вывалился за борт. И всеее! Плот готов к употреблению. Нет в мире проще спасательного средства как плот по приготовлению к использованию. В подмогу 604-му экипажу в море был послан заместитель командира 6 дивизии капитан 1 ранга Б. Коляда. Святая обязанность замкомдива – готовить командиров лодок по всем статьям. Он и наготовил… Такого позора в российском флоте не было даже во время русско-японской войны – чтобы строевой офицер, капитан 1 ранга не сумел организовать спасение личного состава, потому что не знал как привести в действие спасательный плот.
7. К-159 пр. 627А. 30.09.2003 г. Лодка, выведенная из боевого состава буксировалась на двух парах понтонов из Гремихи в Полярный для разделки на металлолом. На лодке находилась команда сопровождения в количестве 10 человек. При ухудшении погоды была смыт спасательный плот, оторвана кормовая пара понтонов. При отрыве понтонов был вывернут кормовой шпиль, в результате чего через отверстие в прочном корпусе для прохода вала шпиля в 8-й отсек стала поступать вода. Средств для ведения борьбы за живучесть на лодке не было. Начал увеличиваться дифферент на корму, создалось критическое положение. На КП флота прибыл командующий вице-адмирал Г.А. Сучков и принял на себя руководство спасательной операцией. При достижении дифферента 6 градусов заместитель начальника ТУ флота – главный корабельный инженер Добротин предложил командующему начать эвакуацию команды сопровождения. «Не утонет» - не согласился флотоводец с доводами инженера. А лодка взяла и утонула, 9 человек погибло. Один выжил. В итоге командующий флотом был привлечен к уголовной ответственности.
Суд над командующим флотом – это расплата за недоверие к корпусу инженеров-механиков флота, это проявление кризиса отношений между флотоводцами и механиками. Конечно, суд не мог вынести частное определение в адрес Главного командования флота и поставить вопрос – сколько еще нужно утопить подводных лодок, сколько еще нужно погубить при этом подводников, чтобы в системе Военно-морского флота выработался единый взгляд у командира и механика на теорию, устройство и живучесть ПЛ, на оценку состояния аварийной ПЛ. Неужели трагедий, произошедших в послевоенное время на подводном флоте, недостаточно для того, чтобы, наконец, научиться делать из них вывод? Может вместо посмертной раздачи орденов погибшим подводникам лучше позаботиться о сохранении их жизней? А то уже и таксу за мертвого подводника установили – 120 должностных окладов за погибшего.
Итог: по нераспорядительности командиров погибло 105 подводников
_________________
Нет ничего невозможного для человека, которому не надо это делать самому...