СВВМИУ.ru

[Сергей Акиндинов]

Я думаю, что это уже история - поэтому и размещаю здесь воспоминания выпускников третьего выпуска, НО -
ПЕРВОГО СЕВАСТОПОЛЬСКОГО НАБОРА. - 1958 года.


Из воспоминаний капитана 3 ранга-инженера Цыганкова Ю. С.

- СВВМИУ - 1958 год - Рига. 2007 год.





Третий выпуск СВВМИУ. Март 1958 год
– первый севастопольский набор.



До нас - в училище было два выпуска:
Первый - в 1955 году, выпускались офицеры флота, которые пришли курсантами из училищ города Ленинграда.
Второй - в 1956 году, также – курсанты ленинградских училищ ВМФ
Третий - в марте 1958 года – курсанты первого севастопольского набора. Это мы. Т.е. те – кто являлся Первыми абитуриентами и смог поступить в училище непосредственно уже в Севастополе.
Четвертый - в августе 1958 года – это были абитуриенты, а затем уже и курсанты поступавшие, как и мы, в городе Севастополь.
Третий и последующие выпуски СВВМИУ были, если так можно выразится, чисто Севастопольскими.






В нашем роду не было кадровых офицеров. Да, мужчины служили в армии, воевали, даже получали офицерские звания, но военные училища – никто не заканчивал.
Я помню Ростов на Дону, 49 среднюю школу, восьмой класс, 1950 год, урок биологии. На парте впереди меня сидит Борис Горбачев и вскрывает письмо. В письме фотография парня в военно-морской форме, на ленточке бескозырки надпись – Высшее Военно-Морское училище, на погончиках – якоря. Я спросил у Бориса: - Кто это?! Он ответил, что это его сосед, который старше его по возрасту и сейчас учится в Ленинграде в Высшем Военно-Морском училище оружия. Училище находится в Михайловском замке…
Всё! Я решил после окончания школы поступать в военно-морское училище…
В те времена флот Советского Союза был на подъёме. Флотом руководило Военно-Морское министерство – во главе с адмиралом флота Н.Г. Кузнецовым. В состав Министерства входили 32 военно-морских учебных заведения, из них три академии – Военно-Морская академия, Военно-Морская инженерная академия и Военно-Морская медицинская академия.
…Я стал наводить справки о училищах, и остановился на ленинградском ордена Ленина Высшим Военно-Морском инженерном училище им. Дзержинского. Притягивала не только форма, но перспектива стать военно-морским инженером. В начале десятого класса подал соответствующие документы в Кировский райвоенкомат города Ростова на Дону, с желанием, что я хочу поступить в знаменитое училище. В апреле 1952 года меня пригласили в военкомат. И там, капитан 2 ранга объявил, что на этот год набора в Дзержинку от области – нет. Правда, я могу ехать как частное лицо в г. Ленинград и там поступать самостоятельно. Но – всё за свой счет. …Это как обухом по голове! Мы с мамой жили довольно бедно и денег на поездку и проживание в Ленинграде – не было. …Но после короткой паузы капитан 2 ранга добавил, что в Севастополе открывается Высшее Военно-Морское инженерное училище, типа училища им. Дзержинского, и можем ехать туда по комсомольскому набору. А это полное обеспечение и проезда и проживания. Я согласился сразу.
Получение аттестата зрелости в школе, медкомиссия, которую я прошёл успешно, и в начале июля мы отправились в Севастополь под командой майора из военкомата. Поступало в училище из Ростова – 50 ребят, зачислены были – 25, а окончили училище – получив кортики и погоны – 12.
В 1952 году Севастополь был полуразрушен. На Северной стороне многие семьи жили в землянках и пещерах. Училище в глубине Северной бухты только начало восстанавливаться. На шлюпочной базе оставались громоздкие покатые спуски для гидросамолетов. Поэтому нас повезли в Военно-Морское училище им. П.С. Нахимова, в Стрелецкую бухту. Командовал этим училищем Герой Советского Союза контр-адмирал Колышкин. Абитуриентов собралось много – со всех республик СССР. Поселили нас в палатках. Лето. Черное море. На рейде – линкор «Севастополь». Всей массой кандидатов в курсанты командуют офицеры из ВВМУ им. П.С. Нахимова. К нам в палатки стали частенько наведываться ходоки-офицеры из этого училища. Они интересовались – много ли среди нас медалистов. При этом вели такую пропаганду; мол, смотрите – на линкоре «Севастополь» офицеры в белых кителях, и каждый из них имеет свою каюту, к тому же – они все будущие командиры. А вы – в инженеры?! Ну будут у вас в подчинении по человек десять, и каждый будет иметь по масленке, но и вы после выпуска – будете все время в подчинении… И побежали наши медалисты «из инженеров в командиры». После зачисления они почти все попали на артиллерийский факультет. Потом стали появляться военные инженеры – паросиловики надводных кораблей. Они объявили нам, что в инженерном училище будет два факультета: - паросиловой и дизельный. И опять «пропаганда»: мол, надводный корабль – это класс! И собственная каюта, и душ, и обслуга… - а вы пойдете на подводные лодки, где и развернуться то негде. Свежего воздуха нет, нормальных коек нет, и вообще – жуть! И побежали оставшиеся хорошисты-медалисты на паросиловой факультет. И нас из Ростова на Дону осталось человек пять – семь.
Но, забегая вперед, скажу; - год 1956. Мы в инженерном на 4 курсе. Приходят гости, ребята из командного нахимовского училища, они уже мичмана и гордятся тем, что через пару месяцев – они уже лейтенанты, (тогда обучение надводников было четырехгодичным), а нам ещё год зубрить науки. Но им – не повезло, попали под хрущевское сокращение. Особенно оно прошлось по морской артиллерии. В результате – потеряны 4 года, а диплом артиллериста на гражданке – был ни кому не нужен. Судьба строго обошлась и с паросиловиками. Было это так: в 1954 году наше училище перепрофилировали. Убрали паросиловой факультет в ВВМИУ им. Ленина (в Пушкино), а нам от туда и из Дзержинки добавили ребят с их дизельных факультетов. Передали и макеты, библиотеку и перевели группу преподавателей. После этого училище стало носить гордое имя – Севастопольское Высшее Военно-Морское инженерное училище подводного плавания. Те ребята, которые впоследствии уже в Питере окончили паросиловые факультеты и получили лейтенантов, также попали под сокращение, ибо в то время было порезано много военных кораблей, или же назначались молодые офицеры – на военные буксиры, склады, и даже командирами в строительные батальоны… В общем, служба не пошла у 80%, многие просто ушли в запас.
Но вернемся назад.
Прошли мы в 1952 – медкомиссию, и начались вступительные экзамены. Вступительные экзамены сдавали следующие; математика устно, математика письменно, физика, химия, физподготовка, русский письменно, литература устно. Зачем сдавали химию и литературу – до сих пор непонятно!? Я сначала подавал на паросиловой факультет, но он оказался элитным, и взяли меня на дизельный. И я не прогадал!
10 августа я был зачислен в училище. Одели меня в белую робу и дали бескозырку без ленточки. Жили в палатках. Руководили нами курсанты сержантской школы, причем, все узбеки, грузины или армяне. Гоняли строевыми по августовской жаре не до седьмого пота, а до двадцатого. А училище – ещё не готово нас принять. И тогда решили нас оморячить. Погрузили на военный транспорт «Волга». (Это был бывший испанский корабль «Хуан Себастьян Элькапо», который в 1939 вывез испанских детей из охваченной Гражданской войной страны.) Та жизнь на берегу, в палатках, была – не сахар, а на корабле – казалась раем! Кормили 4 раза, но есть все равно хотелось всегда. Жили в громадном кубрике. Тепло. Море – часто горбатое, а «Волга» не в балласте – качает, мама не горюй! Бочковые – работали, как жонглеры, и порой не удачно – приходилось обедать без первого…
Но вот мы у створов сочинской бухты… Море успокоилось, и мы повернули назад.
Присягу мы приняли 25 сентября, а учебный год начали – 1 октября. В училище продолжались строительные работы. Два факультета и каждый – имеет по две роты. Первая рота – рослые ребята – 1, 2, 3 классы, вторая рота – поменьше ростом – 4, 5, 6 классы. Первая рота получила кличку – циклопы, а вторая, естественно, - пигмеи. В строй ввели только северную часть корпуса. В подвале – химическая лаборатория Гуселетовой, выше – три аудитории и большое помещение – кубрик. В кубрике – двухъярусные койки, и живет в нем – 150 человек, т.е. все две роты. Почти все земляки! Ростов, Ростовская область, Восточная Украина, Белоруссия… - жили дружно. 1 и 2 курс и 5 курс – и одно помещение! Ни одной драки, ни одной крупной ссоры! Вот так.
Я попал во вторую роту, в четвертый класс. Отличные ребята! Помогали друг другу и в учебе, и так по жизни. Жили весело!
Был у нас такой Колька Аладьин – мастак давать меткие прозвища. Так в классе появились – Ёж, Змеиные Глазки, Черт, Блин, Морж, Абрек… Мне еще повезло, мою фамилию просто укоротили: Цыган. Старшина роты – сверхсрочник главный старшина, худой и длинный – стал Шомполом.
Все офицеры и старшины, а так же и многие преподаватели – участники войны, Герои обороны Севастополя. Учили хорошо, относились к нам тоже неплохо, но принцип; не умеешь – научим, не хочешь – заставим, действовал повсеместно. Начальник факультета – капитан 1 ранга И. А. Родкевич был интеллигентным офицером, очень образованным и умеющим щегольски носить военную форму, был что называется «отцом курсантов».
Вспоминается такой случай; стою дневальным по роте, в конце коридора – умывальник и гальюн. В умывальнике 20 раковин, которые всегда забиваются. И вот подсменный дневальный, мой друг ростовчанин, стоит и ковыряет их палочкой. Появляется Родкевич, видя такую работу, вдруг снимает тужурку, закатывает рукава белоснежной рубашки и вымывает до блеска две грязных раковины. Вымыв руки, надевает тужурку, и говорит: - Видели? Даю час на приведения раковин и гальюна в образцовый порядок! Мой друг был поражен поведением Начальника факультета, и за 30 минут управился с наведением порядка.
Питались мы в то время в помещении современной библиотеки. Кормили хорошо, четыре раза в день. Но мы были молоды, и есть хотелось – особенно по вечерам. Через полгода после поступления проводилась диспансеризация и как, оказалось – поправились все в среднем на 4 кг. А наш одноклассник, по прозвищу «Мозоль» умудрился набрать 16 кг.
В училище нет ни КПП, ни забора, и мы ещё не привыкшие к воинской дисциплине бегали по всей Северной стороне, где стояло много воинских частей, и по вечерам там крутили фильмы. Комендатура Северной вылавливала нас пачками и доставляла в училище. Стали постарше – пообтерлись, и уже всё шло без замечаний.
Модно было в свободное время ходить на шлюпках. Вначале ходили на веслах, потом под парусом. Вспоминается случай – командир роты по прозвищу Гном решил пройти с нами под парусом и без руля. Пошли. Вначале было всё хорошо. Хотя управление шлюпкой под парусом и без румпеля – довольно сложный элемент морской практики. Расслабились, и мы – салаги, не справились с парусом и уткнулись носом в борт крейсера «Молотов» (потом его переименуют в «Слава»). Тут же прозвучала команда с крейсера: «Пришвартоваться к трапу. Команде подняться на борт. Построится на юте» Построились. Появился командир крейсера – капитан 1 ранга. Наш комроты к нему – с рапортом. Но капраз его остановил и громко сказал: - Товарищ капитан-лейтенант, следующий раз, когда у вас возникнет желание под парусом бороздить бухту, дайте знать. Я подниму пары на вверенном мне корабле, и буду маневрировать!» Нам было стыдно, очень, казалось, весь Севастополь смеется над нами.
После первого курса нас направили на практику на крейсер «Красный Крым», который стоял в Одессе. До Одессы шли на военном паруснике «Дунай» - это были сутки незабываемых ощущений.
После третьего курса проходили заводскую практику на ССЗ «Красное Сормово» в Горьком. По прибытию нас встретил комбриг тамошней бригады – Герой Советского Союза капитан 1 ранга Иоселиани. Предложил выбирать место нашего расположения – или жить в бригаде, где мы освобождаемся от несения вахты, или же в отдельном доме на улице Центральной, но тут уже и вахты и дважды в месяц караул. Караул должны нести в Нижегородском Кремле, где в то время находились и прокуратура, и комендатура и училище связи. Выбрали – отдельный дом. Комбриг дал «Добро».
К нам прикомандировали кока – сверхсрочника старшину 1 статьи дядю Васю. Тот собрал с нас по 5 рублей, чтобы поставить на продскладе магарыч, и кормить нас по корабельной норме. Двое суток дядя Вася отсутствовал. И мы кое-как перебивались с харчами. На третьи – к воротам подкатила машина полная мяса, тушенки, сгущенки и всякой всячины. На тушах лежал наш кок в невменяемом состоянии. Но оклемавшись и приступив к своим обязанностям – кормил нас очень и очень вкусно. Домик, в котором мы расселились, был 2-х этажным, на втором этаже – камбуз и комнатка для командира нашей роты, а на первом – в трех комнатах, наши кубрики. Одна из комнат выходила окном в переулок, окно было зарешечено толстыми стальными прутьями. Но два Ивана из нашей роты – штангисты, запросто раздвигали их на случай самохода, и сдвигали – когда все возвращались.
В это же время в Сормово режиссер Донской снимал художественный фильм по роману М. Горького «Мать». Мы познакомились и с артистами задействованными в этом фильме – Марецкой, Баталовым и другими. Интересно было, потом смотреть этот фильм, где в одном из эпизодов показали часть нашего дома, поленицу с дровами для камбуза, натянутые веревки для белья и на них – наши тельняшки! Ну, чистой воды – режиссерский ляп!
Приехав в училище уже на четвертый курс, мы были удивлены, т.к. там за лето успели построить спортзал, актовый зал, а так же зал для танцев – на месте кадетской церкви, и баню. Баня – радовала больше всего. Т.к. до этого приходилось мыться и на баржах, и на кораблях. Однажды даже возили мыться на крейсер «Новороссийск», он был одно время отшвартован на бочках недалеко от училища, и из окон училища был виден, как на ладони. Что меня тогда поразило на этом крейсере, что матросы спят и едят и отдыхают прямо на боевых постах, и койки там все подвесные. Зато каюты мичманов, сверхсрочников очень комфортные. А в офицерских коридорах – хрусталь и зеркала, в каютах – бархатные диваны и красное дерево. …Потом, почти год, мы видели киль перевернутого крейсера. Жаль, очень жаль – и людей и корабль.

Так и пролетели 5,5 курсантских лет. Выпуск наш должен был быть в июле 1957 года. Но понадобились офицеры на атомные подводные лодки. Нас разделили по алфавиту – пополам. Первой половине полгода читали атомную физику, переменный ток и паровые турбины. А второй – дизеля, электромоторы и живучесть. Структуру классов и рот не меняли, только на лекции мы ходили в разные аудитории.
Выпуск наш состоялся в марте 1958 года, после защиты дипломов. Количеством - 145 человек. Из них – 143 лейтенанта, и 2 мичмана – это ребята, которые неудачно обмыли дипломы и попались пьяные.


Было трудно, но очень хорошо. Кругом были верные друзья и молодость! Так что, если бы можно всё начать сначала – то я, не задумываясь, проделал этот же путь заново.


....фотоальбом в разделе ФОТОАЛЬБОМ Выпуск СВВМИУ - 1958 год. Фото размещены мною - полностью.
_________________
Больше о друзьях, чем о себе.

[Тресков Владимир]

Огромное спасибо Сергей! Прочитал с интересом воспоминания Юрия Серафимовича.Крепкого ему здоровья и бодрости.

Если мне не изменяет память в наше время в училище был Родкевич,по-моему отставник,может родственник?

Удачи
_________________
Толковый выбор приходит с опытом, а к нему приводит выбор бестолковый

[Сергей Акиндинов]

Продолжаю печатать на сайте воспоминания выпускника СВВМИУ - первого севастопольского набора 1952-1958 гг. - инженера-капитана 3 ранга Цыганкова Ю.С.

Из воспоминаний капитана 3 ранга-инженера Цыганкова Ю. С.


- курс молодого бойца на транспортном военном судне "Волга" - служба на БФ.


Министр Военно-Морского Флота СССР – адмирал флота Советского Союза Н.Г. Кузнецов, лелеял мечту – создать на каждом флоте командное и инженерное училище. Так на Черноморском флоте наряду с ВВМУ им. П.С. Нахимова – командным, было создано в 1952 году – наше, инженерное. И оно состояло, в начале создания, из двух факультетов – паросилового и дизельного.
Кузнецов прибыл в Штаб Черноморского флота в мае 1953 года. Штаб тогда располагался около Графской пристани, как сходишь с катера – направо, потом в этом здании был севастопольский техникум. Так вот; в один из дней своего пребывания в военно-морской базе Севастополя министр ВМФ СССР вышел из штаба, купил на пристани билет за 30 копеек на катер до Голландии и самостоятельно (без сопровождения) убыл в наше инженерное училище. Училище восстанавливалось, ремонт шёл полным ходом, весна – и завезли много чернозема для создания розария. Кузнецов поднялся к учебному корпусу по полуразрушенному трапу и медленно шёл по пустынному плацу. Шли лекции и занятия – курсантов на территории не было. Но его увидел один из офицеров. Вначале остолбенев, а потом, опомнившись, и не поприветствовав адмирала Флота – бросился с докладом к зам. начальника училища, (начальник училища контр-адмирал Королёв находился в командировке). Видимо, неожиданное появление столь высокого морского начальника в родных пенатах повергла в шок и зама. Он, пометавшись по коридору, наконец-то догадался схватить фуражку и со всех ног помчался на плац для встречи. Середина мая, форма одежды №-2 – белый китель, белая фуражка, черные брюки. По дороге он так спешил, что споткнулся и упал в груду чернозема и естественно – вымазался. В таком виде и предстал перед Кузнецовым. Министр удивленный затрапезным видом первого лица училища тут же объявил «Боевую тревогу». Занятия были прерваны, а мы – расхватав трехлинейки в оружейной комнате, бегом побежали на плац для построения. Строимся, а вокруг бегают, как ужаленные, командиры рот и начальники двух факультетов и на ходу инструктируют; «Если министр будет здороваться, отвечать – Здравия желаем товарищ адмирал флота Советского Союза»… это одни. А другие кричат – «Здравия желаем товарищ адмирал». Вразнотык… Мы построились. Строй обходит Министр ВМФ СССР. В форме два, золотые погоны адмирала Флота СССР, подтянут, высок и симпатичен. Подходит к коробке паросиловиков – Здравствуйте товарищи! Ответ – Здравия желаем товарищ адмирал! Кузнецов подходит к дизелистам – Здравствуйте товарищи! Ответ – Здравия желаем товарищ адмирал Флота Советского Союза! На что Кузнецов, пожимая плечами, говорит заместителю начальника училища: «Училище одно целое, а по факультетам – учите по-разному». Зам побагровел и, по-моему – неделю заикался.
В Штабе министра хватились только к обеду. Пропал министр?! Побегав по штабным коридорам в поиске, выбежали на улицу, где патруль около Графской пристани им сообщил, что адмирал с высокими погонами убыл на городском катере в сторону Инкермана. Те, вероятно, позвонили в училище, и получили запоздалый доклад. И вот, стоим на плацу, ждем торжественного марша, бухта – как на ладони, а по ней летят катера с сиреной и под брейд-вымпелами. Отшвартовались, прибыла свита, …я такого количества адмиралов в училище больше никогда не видел.
И кое-что ещё о казусах с построениями…
Осень 1953 года. В училище прибывает командующий Черноморским флотом вице-адмирал С.Г. Горшков для вручения нам Знамя училища. До этого – месяц тренировок; как отвечать на приветствие, как держаться в строю, в общем – все закавыки Строевого Устава. Стоим в строю – преисполнены радости и волнения! Горшков обходит строй, останавливается и здоровается – Здравствуйте товарищи курсанты! В ответ несется днями отработанное – Здравия желаем, товарищ адмирал! …и вдруг – пискливое окончание: - первого ран… (…га – не успел докричать). И тишина. Косим глаза, а это курсант из нашего класса выдал такой ляп. Стоит белый, как мел, трясется и винтовка из рук валится, …но мы его успели прижать с двух сторон. Через мгновения он оклемался, а командующий сделал вид, что не заметил.
А на четвертом курсе, когда нас с чем-то там поздравлял Начальник Штаба Флота СССР наш курсант Чебаевский вместо однократного «Ура!» - пошёл на второй круг. Его затянутое «Уррра!» продолжалось секунд пять в полной тишине, пока всё училище и НачШтаба не грохнули гомерическим хохотом.
А вот первое увольнение в город наш курс запомнил надолго. Оно состоялось 7 ноября 1952 года. Командование училище разрешило увольнение всему первому курсу. И набитые битком первокурсниками баркасы доставили нас на Минную. Такого количества первокурсников послевоенный Севастополь ещё не видел! Город был на половину в развалинах, с улиц, казалось, ещё не выветрилась гарь войны, но жители принимали нас как родных! Почивали и угощали, да и что таиться – и наливали тоже, праздник ведь. А мы, оказавшись, первый раз городе, и почувствовав себя «великими мореманами» - не отказывались, а кое-кто и сам заправлялся по самые жвако-галсы… в общем – набралась и прилично, большая часть первого курса. И самое удивительное, ни кого с первого курса не взяла комендатура. Хотя тогдашний комендант полковник Старушкин (он один из последних уходил из осажденного Севастополя) и его помощник подполковник Титов (тоже герой обороны Севастополя) службу в городе правили с особой комендантской тщательностью. Но нам повезло, а может и жители кому-то помогли избежать патруля… В училище уходили тоже с Минной, на тех же баркасах и прибыли в училище к нулям часов. Встречал нас весь политотдел – первое увольнение как-никак! Вот они нагляделись на пьяных молокососов! Кого несут, кто сам, землю ковыряя, движется, но все буром прут в училище. Многие, не снимая бушлатов, падают в койки, кто-то проходит через стеклянные двери – их не открывая – картина – «Возвращение блудных сыновей!», да и только!
На следующий день – «разбор полетов». Вывод: ¾ часть воспитанников надо выгонять с обоих факультетов. И всё выливается – в громадное ЧП. Но, начальник училища контр-адмирал Королёв оказался мудрым человеком. Он вызвал к себе весь политотдел, всех командиров рот и командование факультетов. Вопрос к ним был один: - Вы инструктировали курсантов первокурсников перед увольнением? Все промолчали. А инструктажа не было – фактически, проверили форму одежды, и строем на пирс. И было принято «соломоново решение» - замечаний в городе не было – не было, в комендатуру ни кто не попался, прибыли все здоровые и без травм, …поэтому; за стенами училища об этом – ни гу-гу. Ну, а для порядка – увольнения первому курсу запретили на месяц, т.е. объявили оргпериод, со всеми сопутствующими…
После уже – инструктаж был для всех, а некоторым – под роспись. Но спиртное тогда многих погубило, отчисляли не церемонясь.

автор воспоминаний просит - без его разрешения текст на другие сайты не копировать
_________________
Больше о друзьях, чем о себе.

[Сергей Акиндинов]

...продолжаю печатать воспоминания НАШЕГО выпускника Юрия Цыганкова.

==============


К 1 сентября 1952 года училище в строй не ввели, т.к. слишком большие разрушения были во время войны. И поэтому мы месяц «оморячивались» на военно-морском транспорте «Волга».
Учебный процесс был начат только 1 октября. К этому времени успели отремонтировать северное крыло здания. Работы велись по восстановлению центральной части и южного крыла, мы, в свободное время участвовали в наведении порядка в этих частях корпуса.
В северном крыле, в полуподвальном помещении, находился камбуз и санчасть. Зимой там было холодно, и пищу, мы принимали одетые в шинели или бушлаты. Вход в эти помещения был с северной стороны, у входа стоял дневальный. Офицеры, преподаватели и курсанты пользовались только одним этим входом.
На первом этаже располагалась кафедра химии, которой руководил капитан 1 ранга, бывший флагманский химик Черноморского флота. Но после небольшой неприятности с секретными документами, его уволили в запас, и кафедрой стала руководить А.А. Гуселетова – замечательный человек и отличный педагог. На этом же этаже располагалась и кафедра кораблевождения, библиотека и кафедра марксизма-ленинизма. Кафедрой М-Л руководил капитан 1 ранга Цейтлин – добрейший души человек.
На втором этаже располагалась кафедра начертательной геометрии и черчения.
На третьем – аудитория, где читали высшую математику, теоретическую механику и двигатели внутреннего сгорания (ДВС).
На четвертом – был длинный коридор по обе стороны которого располагались классы. На этом же этаже располагалась кафедра английского языка, кабинет командиров рот и кабинет начальника дизельного факультета – капитана 1 ранга И.А. Радкевича. Инженер-капитан 1 ранга Радкевич был для нас кумиром и образцом морского офицера. Опрятный до щегольства, умница и интеллигент. Дальше по коридору располагались кабинеты начальника политотдела и начальника училища инженер-контр-адмирала Королева М.В.
Бани в училище не было, и нас возили мыться – либо в городскую баню, либо на какой-нибудь корабль. Так продолжалось до 1955 года, пока не построили училищную баню.
Клуба тоже не было. Кинофильмы показывали или в аудиториях, или летом на плацу, иногда и в полуразрушенном помещении церкви, где на стенах ещё были частично сохранены лики святых.
Танцы устраивались в аудиториях, но только по праздникам. Был к тому времени и свой училищный оркестр, который частью состоял из курсантов и музыкантов матросов. Оркестр был хорош и занимал постоянно первые места по Черноморскому флоту.
Командование училища относилось к нам – курсантам первогодкам, всегда по-доброму, учитывали наш не устроенный быт – подбадривали и помогали. Преподавательский состав был подобран очень сильный и подготовленный. И нас, юнцов в то время, удивляло, как они выдерживали с нами целый день – без обеда, т.к. ни буфетов, ни столовой для них не было, даже магазина поблизости никакого, а они ещё и оставались с нами допоздна, проводили дополнительные занятия, и помогали в изучении тех или иных наук.
Я с большой любовью вспоминаю – Сару Абрамовну Наткович и подполковника Гутина – высшая математика. Светлану Чихачеву – английский язык, подполковника Сойбельмана – физика. Войдеславер – технология металлов, полковника Еремеева, капитана 2 ранга Коломиец, капитана 3 ранга Кумельского – с кафедры ДВС. Капитана 2 ранга Поспелова – с кафедры кораблевождения, капитана 1 ранга Русакова, капитана 3 ранга Шейман – кафедра электротехники. Командира роты капитана 3 ранга Стоян и его помощника старшего лейтенанта Смирнова. Пусть они меня простят, но я назвал военных в том звании, когда ещё сам учился.
Была в училище и кадровая рота. Она почти вся состояла из бывших курсантов Ейского военно-морского авиационного училища. Они долго носили голубые курсантские погоны. И рассказывали нам, что были списаны из училища за различные провинности, но чаще – за пьянку. Но надо отметить, что они не кичились этим а, рассказывая – всегда нас предостерегали. Многие из них, отслужив год, опять подавали рапорта в тоже училище.
А какие ребята были в классе! Отзывчивые и добрые, готовые придти на помощь в любую минуту! Я мог бы долго перечислять их фамилии, я помню всех поименно. К сожалению, нас всех потом жизнь разбросала по всему союзу, и многие уже ушли из жизни, но память – жива. А какой у нас был класс! Мы шли на зачеты и экзамены, как сжатый кулак, как единое целое и всегда помогали друг другу – и в радости и в горести.
Кроме учебы, мы ещё и вахты несли, караулы и наряды по гарнизону. Один раз даже наш класс (взвод) направили в караул – Сухарная балка. Прибыли. На вооружении полуавтоматические карабины Симонова, боезапас – 30 патронов, 10 – в карабине, и 20 – в подсумке. На что сразу нами было обращено внимание, так это трещины в земле по всей балке, шириной 10-15 см. Бросишь туда камушек, а он тук-тук и так на протяжении 5-7 секунд. Нам объяснили, что эти трещины образовались после взрыва боезапаса Черноморского флота, когда наши оставляли Севастополь. На отшибе от караульного помещения большой камень и на нем выцарапано: «На этом месте в октябре 1949 года украли часового». Заступали мы тоже в октябре, но уже 1953 года.
Заступил я на пост, в одну из нелюбимых мною смен с 4 до 8 произошло следующее; кто-то с треском пробежал неподалеку. Ночь хоть и звездная была, но кто – я не заметил. Стою. Насторожился. Через какое-то время опять шум. Поворачиваюсь. Вижу из кустов в мою сторону, светятся два маленьких «прожектора». Ещё поворот – и в той стороне опять два светляка?! Повернулся в пол оборота, а там вообще четыре крупных светящихся точки. Окружают?! Я сразу вспомнил надпись на камне. Страшновато. И вдруг над моей головой раздается душераздирающий вопль! А первые две точки начинают двигаться на меня. Я подбежал к окопчику у грибка часового и залег. Светящие точки остановились. Я быстренько дослал патрон в патронник, …и как только точки начали приближаться, нажал на спусковой крючок. Но выстрела не последовало? Я подумал, что карабин вышел из строя и придется отбиваться штыком. Ужас! Я даже о средствах сигнализации забыл, к тому же, там под грибком, и кнопка звонка была в караульное помещение. Панического состояния не было, но по спине струился холодный пот. Штыком работать – сами понимаете, ещё и навык нужен. В горле всё пересохло. Но тут из-за тучи выплыла луна, и я увидел прыгающих зайцев, их на бреющем… – догонял филин. Я вздохнул с облегчением, поняв, что и вопли и светящиеся точки принадлежат жертве и охотнику. Я успокоился. Но не долго. Через минут десять смотрю, кто-то бежит… «Стой! Стрелять буду!» … «Отставить! Разводящий»… И точно, из темноты показалась знакомая фигура «Ты сигналил звонком?» Не я – отвечаю. Он побежал на другой пост. Потом, когда возвращался, объяснил, что наш постовой встал под грибок и нечаянно нажал на кнопку. Немного повеселело! Но через 15 минут – я услышал выстрел. Тут уж не до смеха, пришлось быстро занимать окоп и отслеживать территорию вверенного объекта. Подняли по тревоге весь караул. Но когда всё прояснилось – все умирали от хохота. Оказывается, наш караульный на дальнем посту ночную охоту филинов за зайцами воспринял по-боевому! Как и положено, дал сигнал звонком в караульное помещение, но так как в кромешной тьме вопли не прекращались, решил «пойти в атаку» не разобравшись – самостоятельно. После окрика «Стой! Стрелять буду!», ринулся на защиту и оборону… Ногой провалился в щель, упал, шмякнул карабин о землю… а тот, естественно, непроизвольно выстрелил.
Сыр-бор в караулке был, и разборы тоже. Но как потом выяснили, кроме нас выстрела ни кто не слышал. Решили замять этот вопрос. Ствол после смены отдраили ершиком, а чистить СКС – я вам скажу – очень трудно. При сдаче боезапаса с патронами тоже всё уладили. Хорошо, что я ещё не выстрелил, т.к. забыл карабин с предохранителя снять… Вот такие мы были Аники-воины, через семь лет после войны!
_________________
Больше о друзьях, чем о себе.

[Dergay Rostislav]

Очень интересно!!! Читаю и вспоминаю своего отца покойника Дергай В.С. 1956 - первого выпуска Голландии . Их в 1955 году из Держинки в Голландию перевели.

Спасибо!!! Печатайте дальше пожалуйста...
_________________
из ЦП КАШТАН:"От линии вала отойти"
Отвeт"ЦП 1.В 1 от линии вала отошли"
89-91 1ФАК,91-95Лен.Ком,2007 DeutscheBank

[Сергей Акиндинов]

......продолжаю публикацию воспоминаний Юрия Цыганкова - выпускника 1958 года - первого Севастопольского набора...





…Возвращаясь к теме о первом выпуске СВВМИУ ПП.
Я помню, как мы таскали камни, трубы, и много-много всякого строительного добра. Как чистили внутренние проходы в здании Учебного корпуса, как облагораживали дворики, и разбивали розарии…
И как прибыл пятый курс из Питера, и как после его прибытия многое пошло наперекосяк.
Мы ждали, что старшие нас многому научат, возьмут под свое крыло, поделятся опытом и службы и учебы. Но ждали мы этого – напрасно.
Среди пятикурсников было много хороших парней. Но, и как это не печально, одна треть привнесла в училище – солдатчину, «прихватизм», надменность и снобизм.
После их прихода в наше училище мы сразу получили от них «заявление», что душем (единственным) может пользоваться – только пятый курс, во внутренних двориках (нами оборудованных) – может отдыхать только пятый курс, и загорать на пляже – тоже, только пятый курс… Обидно. И ведь такие отношения к нам – младшим, были порою ни чем не обоснованы. А были лишь от высокомерия. Хотя они сами, прибывшие из Дзержинки, далеко были не примерны в своем поведении. Было обидно, но приходилось терпеть, уважая их «пятигалочный иконостас».
А вот с четвертым курсом, они тоже были из училища Питера, отношения складывались нормально. Но тоже – был у них гонор, был… Так как все приехавшие из училищ, Севастополь считали – периферией, а нас – недоумками… Да и их выпускные альбомы, я помню, почти не в одной фотографии не отображали город славы, а везде только Ленинград – как вторую столицу страны.
И поэтому, мы – первый севастопольский набор – считали, считаем, и будем считать, что первый выпуск СВВМИУ ПП в 1955 году – не первый выпуск нашего славного училища, а последний выпуск дизельного факультета Ленинградского ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского. А Первый выпуск СВВМИУ ПП – это наш, который состоялся 28 февраля 1958 года. Да будет так!
Когда идешь по дороге от северного крыла училища на норд, мимо домов офицерского состава, попадаешь к теперешним дачам. Перед дачами был пустырь. Мы часто туда хаживали. И на том пустыре мы обнаружили, в строгом порядке воткнутые в землю железные флажки. На флажках был вырезан крест, и на каждом было – звание, имя и фамилия на немецком языке. Флажков было множество. Мы поняли, что это немецкое кладбище. Потом, в году, наверное, 1954-55, пустырь выровняли, флажки убрали, и мы сажали там деревья. Посадки эти, несколько сотен саженцев, тянулись в сторону училища.
В году 53-54, мы собирали деньги среди курсантов всех курсов, деньги шли на разведения розария. Почва в Севастополе очень каменистая, поэтому была завезена не одна тонна чернозема, мы же его и разбрасывали. По весне была закуплена рассада роз. Всё это выполняла жена нашего курсанта, набора -1953 года, Акиншина, по специальности она была – садовод. И надо отметить – розарий удался на славу! В основном там были – красавицы чайные крымские розы, различных расцветок. В августе 1957 года, нам - окончившим пятый курс, присвоили звание – мичман. Мы пришили новые погончики, надели белые фуражки, наглаженные и начищенные, отправились в город. И каждый, а нас было 145 человек, получил небольшой букетик роз. Которые мы дарили кто своим девушкам, а многие женатые к этому времени – женам.
Много работы наш выпуск проделал по расчистке стадиона. Он находился внизу от учебного корпуса. Стадион – мы сделали. Футбольное поле было земляное, без травяного покрытия, но футбольные баталии на нем были – нешуточные! В наше время очень модно было играть в футбол. Особенно я помню традиционные матчи нас дипломников с другими курсами. Проводили также и первенство училища по футболу.
Славное было время!
_________________
Больше о друзьях, чем о себе.

[Dergay Rostislav]

Среди пятикурсников было много хороших парней. Но, и как это не печально, одна треть привнесла в училище – солдатчину, «прихватизм», надменность и снобизм.
Можно понять настроения 5 курсника , проведшего 4,5 года в одном городе и оставившего в Питере всю семью и переведёного на написание диплома в другой город.


И поэтому, мы – первый севастопольский набор – считали, считаем, и будем считать, что первый выпуск СВВМИУ ПП в 1955 году – не первый выпуск нашего славного училища, а последний выпуск дизельного факультета Ленинградского ВВМИОЛУ им. Ф.Э. Дзержинского. А Первый выпуск СВВМИУ ПП – это наш, который состоялся 28 февраля 1958 года. Да будет так!
И на выпускном альбоме стоит "первый выпуск...." .
А рассказов может быть много и каких угодно...
Как героев CCCP , погибших на флотах ВМФ и адмиралов "первого выпуска ВВМИУ ПП" считать, так "первый выпуск" , как рассказы писать так "нет первого выпуска ВВМИУ ПП".




… Да и их выпускные альбомы, я помню, почти не в одной фотографии не отображали город славы, а везде только Ленинград – как вторую столицу страны.
По поводу Фото в Альбоме(Не поленился пошёл посмотрел):
- Петродворец 1 лист;
- Севастополь 1 лист;
- Пушкин 1 лист;
- Ленинград 2 листa;
- Метро 1 лист;
- Музеи (Севастополя + Ленинграда) 1 лист;
- Театры(Севастополя + Ленинграда) 1 лист;
- Памятники (Севастополя + Ленинграда) 1 лист;


Для меня мой отец , для моих сыновей их (покойный)дед- герой !!!
_________________
из ЦП КАШТАН:"От линии вала отойти"
Отвeт"ЦП 1.В 1 от линии вала отошли"
89-91 1ФАК,91-95Лен.Ком,2007 DeutscheBank

[Сергей Акиндинов]

.......что-то не улавливаю смысла твоего поста... Что-то не так?
_________________
Больше о друзьях, чем о себе.